Сохранность только что описанных систем мозгового аппарата является основным, но не единственным условием для успешного запоминания и воспроизведения воспринятого материала. Вторым, столь же важным, условием является оптимальное состояние нейродинамики мозговой коры. Именно эти основные законы нейродинамики и могут существенно нарушаться при патологических состояниях мозга, и их учет является решающе необходимым.
Первым из условий, характеризующих бодрственное состояние коры, является сохранение нормального тонуса щи силы активных процессов; оно выступает прежде всего в явлениях, которые описаны И. П. Павловым под названием «закона силы» и которые обнаруживаются в том, что сильные (или биологически существенные) раздражения приобретают доминирующий характер и вызывают сильные реакции, в то время как слабые (или несущественные) раздражители легко тормозятся и вызывают лишь слабые реакции, а иногда остаются подпороговыми и вовсе не вызывают ответа.
Это оптимальное состояние нейродинамических процессов имеет решающее значение для тех особенностей работы мозговой коры, которые представляются для нас особенно важными.
Сохранение «закона силы», позволяющее выделить известные системы возбуждений как доминирующие, обеспечивает нужную избирательность психических процессов; оно позволяет вызывать известные системы строго избирательных связей, одновременно тормозя побочные связи, не отвечающие поставленной перед субъектом задаче. Если бодрственное состояние коры меняется, ее тонус становится более низким и наступает то тормозное или «фазовое» состояние коры, которое характеризуется ее пониженным тонусом,, то «закон силы», как известно, существенно нарушается: при начальных фазах слабые (или несущественные) раздражители уравниваются по силе с сильными (или существенными) раздражителями (это состояние было в свое время обозначено И. П. Павловым как «уравнительная фаза»); при наиболее глубоких «фазовых» состояниях коры слабые (или несущественные) раздражители по-прежнему вызывают отчетливые реакции, в то время как сильные (или существенные) раздражители приводят кору в состояние запредельного торможения и никаких реакций не вызывают.
Снижение тонуса коры устраняет наиболее важное условие для избирательного протекания психических процессов и нарушает основное требование, предъявляемое к организованной мнестической деятельности. Естественно, что такие «фазовые» состояния коры легко могут привести к тому, что избирательное всплывание нужных следов будет затрудняться и наряду с нужными (соответствующими задаче) раздражителями и существенными связями будут непроизвольно всплывать и побочные, несущественные связи, которые при оптимальном состоянии мозговой коры тормозятся, а при снижении тонуса коры начинают проявляться совершенно бесконтрольно. Достаточно вспомнить то просоночное (онейроидное) состояние, которое каждый из нас переживает при засыпании, неглубоком сне или непосредственно перед пробуждением, чтобы понять, какое необычное место начинают занимать побочные ассоциации или связи в условиях пониженного тонуса.
Мы приведем лишь один пример, показывающий, насколько процесс нормального, избирательного течения ассоциаций нарушается в просоночном состоянии бесконтрольным всплыванием побочных связей и образов. Этот пример мы возьмем из описания связей, непроизвольно всплывающих у Николая Ростова, которое Л. Н. Толстой дает в «Войне и мире».
«На бугре этом было белое пятно, которого никак не мог понять Ростов: поляна ли это в лесу, освещенная месяцем, или оставшийся снег, или белые дома?.. «Должно быть, снег — это пятно; пятно — une tache, — думал Ростов.— Вот тебе и не таш…
Наташа, сестра, черные глаза. На… ташка… Наташку… ташку возьми… На ташку, наступить… тупить нас — кого? Гусаров. А гусары и усы… По Тверской ехал этот гусар с усами, еще я подумал о нем, против самого Гурьева дома… Старик Гурьев… Да это пустяки, а главное — не забывать, что я нужное-то думал, да. На — ташку, нас — тупить, да, да, да. Это хорошо» (Л. Н.Толстой. Собр. соч., т. 4. М., Гослитиздат, 1961, стр. 359).
Легкий переход от образов к словам, от слов к их звуковым элементам и другим близким по звучанию словам (пятно — tache — На — ташка — наступить — тупить, гусары — усы и т. д.), совершенно нетипичный для бодрственного состояния, начинает в просоночном состоянии занимать ведущее место, мешая организованному течению мысли и избирательному воспроизведению нужной системы связей.
Сохранение избирательности возникающих связей является, следовательно, первым и наиболее существенным результатом нормального состояния корковой нейродинамики. Вторым, тесно связанным с ним, является возможность длительно сохранять бодрственное состояние и тормозить последствия раз возникших возбуждений.
Известно, что при оптимальном состоянии коры посторонние раздражители не только не тормозят доминирующие связи, но при известных условиях могут даже приводить к их усилению; это убедительно показано во многих работах школы А. А. Ухтомского. Совершенно иная ситуация возникает в случаях, когда тонус коры снижается и она приходит в только что описанное «фазовое» состояние. В этих случаях слабые (или побочные) раздражители не только начинают уравниваться по силе с сильными (или существенными) раздражителями, но неизбежно начинают тормозить следы этих существенных, основных раздражителей; именно при состояниях сниженного тонуса коры и возникают все условия для снижения стойкости раз возникших следов и их забывания. Чтобы убедиться в этом, достаточно вспомнить явления нарастающей забывчивости, которыми характеризуется изменение памяти в старческом возрасте и которые следует квалифицировать скорее как повышенную тормозимость раз возникших следов побочными, интерферирующими воздействиями, чем как первичное ослабление следов получаемых воздействий.
Десятилетия, прошедшие с тех пор, как все только что отмеченные механизмы нормальной и патологической нейродинамики были описаны, были периодом, существенно продвинувшим наши знания о нейрофизиологических механизмах, от которых зависит оптимальное состояние тонуса коры человеческого мозга.
Сейчас стало совершенно ясно, что оптимальный тонус коры обеспечивается нормальным состоянием стволовых образований мозга и ретикулярной формацией (Мэгун и Моруцци [1949]; Джаспер [1954], [1957] и др.; Линдсли [1956], [1960] и др.) и что поражение образований межуточного мозга, расположенных в областях, примыкающих к стенкам третьего желудочка, может вызвать существенное снижение тонуса коры, которое проявляется равномерно во всех модальностях, нося, таким образом, модально-неспецифический характер.
Все это делает понятным тот факт, что нарушение избирательного сохранения систем связей и появление повышенной тормозимости следов могут возникать при поражении глубоко расположенных аппаратов ствола мозга и старой, межуточной и древней коры, что приводит к изменению тонуса корковых процессов.
Естественно, что эти нарушения вызывают особые, модально-неспецифические расстройства памяти.
Нам осталось указать еще на одно (последнее) нейродинамическое условие, необходимое для нормального протекания, закрепления и особенно воспроизведения мнестических следов. Речь идет об оптимальной подвижности нервных процессов.
В своей мнестической деятельности человек удерживает и воспроизводит множество следов, обращения к которым, как правило, протекают в известной временной последовательности, сменяя друг друга. Естественно, что для воспроизведения нужных связей он должен затормозить следы предшествующих связей, переключаясь с одних следов на другие. Это требует значительной подвижности нервных процессов.
При нормальном состоянии мозговой коры свойственная ей подвижность нервных процессов является вполне достаточной, чтобы предшествующие следы не мешали воспроизведению новых, и переключение с одних систем связей на другие не представляет никаких существенных трудностей.
Иначе обстоит дело в тех случаях, когда кора головного мозга находится в патологическом состоянии.
Как показал ряд классических и современных исследований патологические состояния мозга часто могут приводить к значительному нарушению подвижности нервных процессов, которая в некоторых случаях (например, при поражениях лобных отделов мозга) может нарушаться очень грубо, в связи с чем каждый след, возникший в мозговой коре, становится настолько патологически инертным, что нормальное переключение с одной, ранее возникшей, системы связей на другую иногда становится практически невозможным. Как отмечалось выше, этот факт был прослежен на условно-рефлекторной деятельности животных с поражением лобных долей мозга (П. К. Анохин [1949]; Н. И. Шумилина [1966]), на патологическом изменении высших нервных процессов умственно отсталого ребенка (А. Р. Лурия [1956], [1958], [1960] и др.) и, наконец, в поведении больных с массивными поражениями лобных отделов мозга (А. Р. Лурия [1962], [1963], [1969]; А. Р. Лурия и Е. Д. Хомская (ред.) [1966] и др.).
Есть все основания думать, что такая патологическая инертность высших нервных процессов, возникающая при некоторых видах поражения большого мозга и особенно отчетливо проявляющаяся при поражениях его передних отделов, неизбежно скажется на протекании мнестических процессов, создавая иногда условия, стимулирующие грубые нарушения памяти. Можно ожидать, что патологически измененная подвижность нервных процессов, приводящая к затрудненному переключению от одних следов к другим, составит существенное препятствие для легкого воспроизведения нужных следов, хотя природа затруднений, которые встретятся в этих случаях, будет коренным образом отличаться от тех, которые мы описали выше.
Мы привели нейродинамические условия, необходимые для нормального протекания мнестических процессов, потому что они имеют не меньшее значение для процессов запоминания и воспроизведения материала, чем описанные выше структурно-морфологические условия.
Учет всех описанных условий протекания мнестической деятельности и будет служить для нас основанием нейропсихологического анализа мнестических процессов и их нарушений при локальных поражениях мозга.
—Источник—
Лурия, А.Р. Нейропсихология памяти/ А.Р. Лурия.- М.: Педагогика, 1974.- 312 с.
Предыдущая глава ::: К содержанию ::: Следующая глава
