Работы Ломоносова по исследованию Арктики

Очерки из истории русских географических исследований в 1725-1765 гг..

Развитие физико-географических представлений в рассматриваемый нами период связано с деятельностью Академии наук и прежде всего с именем М. В. Ломоносова.

Способность М. В. Ломоносова проникать в явления природы, которая позволила ему совершить великие открытия в области химии и физики, проявилась также и в решении различных геологических и географических вопросов.

В этой области М. В. Ломоносов дал глубокие обобщения, намного опередившие его время. К этому кругу вопросов относится и его работа, посвященная исследованию Арктики.

Помор по происхождению, М. В. Ломоносов с детства знал многое о Северном Ледовитом океане, об островах, расположенных в нем, и об условиях плавания в его водах. В своих трудах он часто возвращался к описанию и исследованию суровой природы этих районов. Впечатления, полученные им в молодые годы, отразились в рассуждениях о добыче соли, о северных сияниях, следах существовавшего ранее моря, морских льдах, проходе Северным Ледовитым океаном в Тихий и т. д. М. В. Ломоносов высоко ценил и охотно использовал вековой опыт поморов, плававших в высоких широтах. Можно предполагать, что мысли и наблюдения Амоса Корнилова, старого помора, вызванного в Петербург для участия в подготовке экспедиции В. Я. Чичагова, отправленной в 1765 г. с заданием исследовать проход в Тихий океан западнее Шпицбергена, оказали известное влияние на работы М. В. Ломоносова по исследованию Арктики.

Проведенные государством крупные мероприятия по исследованию морского пути у берегов Азиатского материка сулили большие возможности для этого сурового края. М. В. Ломоносов неоднократно возвращался к мысли об использовании этого пути.

20 сентября 1763 г. М. В. Ломоносов представил великому князю Павлу Петровичу большую докладную записку, названную «Краткое описание разных путешествий по северным морям и показание возможного проходу Сибирским океаном в Восточную Индию», в которой подробно обосновывал возможность плавания из Северного Ледовитого океана в Тихий и предлагал послать экспедицию для исследования этого пути (Ломоносов, 1952, т. 6).

В предисловии к этой докладной записке М. В. Ломоносов говорит, что хотя Россия и распространила свою власть до берегов Тихого океана и открыла в его водах новые земли, но в освоении последних, так же как и в развитии торговли с восточными пародами, успехов почти не достигнуто. «Все сии трудности прекращены быть могут морским северным ходом» (там же, стр. 422). Он указывает на преимущества этого пути по сравнению с плаванием вокруг мыса Доброй Надежды, совершаемым португальцами с целью достигнуть Ост-Индии. На севере нет резких смен климата, штилей, сменяющихся жестокими бурями, пиратов и т. д., не говоря уже о том, что северный путь в Индию гораздо короче южного.

В первой и второй главах своего труда М. В. Ломоносов рассматривает историю экспедиций в Ост-Индию «западно-северными морями», т. е. около берегов Америки через Гудзонов пролив, и «в северо-восточной стороне», т. е. морем вдоль северных азиатских берегов на восток. Он отвергает представления сторонников северо-западного прохода из Атлантического океана в Тихий о том, что путь до Тихого океана в западном направлении не так уж далек. Он утверждал, что сильные приливы у западных берегов Гудзонова пролива, а также соленость и прозрачность вод, которые, по мнению сторонников северо-западного прохода, служат доказательством близости Тихого океана, не могут служить доводами, и, в частности, указывал, что сильные приливы свойственны скорее узким проливам, чем открытым водам. Он считал, что северо-западный проход «невозможен, или хотя и есть, да тесен, труден, бесполезен и всегда опасен» (там же, стр. 440—442).

История подтвердила предположения М. В. Ломоносова, поскольку впервые этим путем прошел только Р. Амундсен на судне «Иоа» в 1903—1905 гг.

Касаясь плавания в восточном направлении, М. В. Ломоносов, рассказав о неудачах голландцев (В. Баренц), добавляет: «Однако из того не следует, чтобы их походами всему рачению и мужеству человеческому был предел положен. Явствует противное из неутомимых трудов нашего народа». Подчеркивая роль именно народа, он говорит, что расширение владений России на восток было произведено «больше приватными поисками, нежели государственными силами» (там же, стр. 448).

По мнению М. В. Ломоносова, походы С. И. Дежнева, «морских офицеров» (Второй Камчатской экспедиции) и плавание В. Беринга в 1728 г. доказали, что Северный Ледовитый океан соединяется с Атлантическим и Тихим океанами и что Азия отделена от Северной Америки проливом. Но о северном береге Америки ничего неизвестно, «кроме некоторого чаемого острова против Ленских и других устьев», о существовании которого мнения противоречивы (там же, стр. 451—452). Он был изображен на картах А. Ф. Шестакова, Ф. Бюаша и И. Делиля. М. В. Ломоносов также нанес его на своей циркумполярной карте, сделав пометку: «сомнительный». В тексте (стр. 455) М. В. Ломоносов говорит, что за островом он нанес и «матерую землю».

Наиболее интересна 3-я глава докладной записки «О возможности мореплавания Сибирским океаном в Ост-Индию, признаваемые по натуральным обстоятельствам». Богатство и смелость высказанных в ней идей, обилие привлеченного материала и поразительная правильность многих обобщений и догадок заставили П. А. Кропоткина (1871, стр. 80) более чем через 100 лет сказать, что открытие такой рукописи составило бы эпоху во всякой литературе.

Приступая к изучению природы Арктики, М. В. Ломоносов почти не располагал фактами, которые были бы уже изучены другими учеными. Работая над этой темой, он вынужден был в значительной мере опираться на собственный опыт плавания в Северном Ледовитом океане, свое знание этой территории и опыт поморов.

М. В. Ломоносов (1952, т. 6, стр. 457) полагал, что главным препятствием для плаваний в Северном Ледовитом океане «считается стужа, а паче оныя лед от ней же происходящий». Но, по его мнению, представления о низких температурах в Арктике были преувеличены. Доказывая это, он опирался на утверждение, что океан «умеряет холод». Его объяснение этого явления, если и не вполне точно, то все же содержит правильную мысль: «Когда студеный зимний воздух поверхность океана знобит морозами, тогда верхняя вода становится студенее исподней, следовательно, пропорционально тяжелее, от чего по гидростатическим законам по разной тягости верхняя ко дну опускается, нижняя встает кверху, принятую теплоту от талого дна с собою возводит и оную лежащему на морской поверхности воздуха сообщает» (там же, стр. 459). Для иллюстрации своей мысли о влиянии океана на климат он приводит исключительно низкие температуры в удаленных от моря Иркутске и Нерчинске.

Однако его другие соображения по этому вопросу неправильны и приводят к преувеличенному представлению о количестве тепла, которое получают полярные страны. По его представлению, большую роль в нагревании океана играет теплота дна и то обстоятельство, что «лучи солнечные летом непонятною скоростью глубины досягают» (там же, стр. 458), с чем нельзя согласиться. М. В. Ломоносов не учитывал также того, что в полярных странах огромное количество солнечного тепла расходуется па таяние снега и льда, вследствие чего даже воздух нагревается там летом мало. В результате он пришел к представлению о существовании в высоких широтах открытого моря, действующего умеряюще на температуру воздуха, что было его наиболее крупной ошибкой (Анучин, 1912, стр. 109). Как на одно из доказательств он указывал на северное сияние, возникающее, как он считал, от восходящих токов теплого воздуха, источником которых должно быть открытое море. Резюмируя, он утверждал: «По всему сему рассудить должно, что далее к северу открытому морю быть должно, не токмо летом, но, иногда, и зимою» (Ломоносов, 1952, т. 6, стр. 462)..

Затем он переходит к рассмотрению роли льдов. Вопросом об их образовании и типах М. В. Ломоносов серьезно занимался еще в 1761 г. и подробно осветил его в трактате «Рассуждение о происхождении ледяных гор в северных морях», представленном в Шведскую Академию наук (там же, 1952, т. 3, стр. 454—459). В «Кратком описании разных путешествий…» он повторяет основные идеи, изложенные в этой работе. М. В. Ломоносов подразделяет льды на: 1) «мелкое сало» («ночемерижа»); 2) «горы нерегулярной фигуры, которые глубиною в воде ходят от 30-ти до 50-ти сажен, выше воды стоят на десять и больше» («падун»); 3) «стамухи», или ледяные поля, «кои нередко на несколько верст простираются». Он отмечает различное происхождение этих типов льда; льды первого типа образуются на море; второго — возникают из береговых льдов; третьего — образуются в устьях рек. «Стамух», возникающих ежегодно, должно быть намного больше, чем «падуна», нарастающего в течение ряда лет (там же, 1952, т. 6, стр. 463—465).

Классификация льдов М. В. Ломоносова в основном соответствует современной (морские, ледниковые и речные льды) и для своего времени она представляла большой шаг вперед; современникам М. В. Ломоносова его мысль об образовании льда в море казалась совершенно неожиданной (Вернадский, 1901, стр. 31). К сожалению, отдавая дань своему времени, он отводил слишком большое место в образовании морского ледяного покрова речным льдам, которые, как он ошибочно предполагал, исчезают в том же году, сменяясь новыми. Такой взгляд заставил его в дальнейшем изложении преуменьшить общее количество льда в Северном Ледовитом океане.

Он исследует течения, «которым по большей части великие льды последуют», что и вызывает их скопления. С большой проницательностью М. В. Ломоносов отметил движение воды в Северном Ледовитом океане с востока на запад. По мнению некоторых исследователей, М. В. Ломоносов лишь случайно сделал этот правильный вывод, основываясь на неправильном общем представлении о движении воды в океанах преимущественно с востока на запад (Берг, 1940а, стр. 722). Но М. В. Ломоносов, кроме общих соображений, приводит убедительные конкретные факты, подтверждающие его гипотезу. Он говорит, что «движение вод в соединенном с ним (Северным Ледовитым океаном.— В. Г.) Нормандском и Атлантическом океане есть неложный свидетель, которое уверяет, что нельзя бы тамошним водам было простираться течением на запад, если бы на их место другие воды от востока, то есть из Ледовитого моря не наступали» (Ломоносов, 1952, т. 6, стр. 466).

М. В. Ломоносов пришел к выводу, что за северным полюсом должно быть большое море, так как около Шпицбергена, особенно между ним и Гренландией, существует течение к северу. Наряду с этим верным выводом он ошибочно полагал, что около полюса есть «немалый остров» или архипелаг, за которым лежит северное побережье Северной Америки (там же, стр. 467 — 469).

Наконец, для изучения возможного образования льда ему нужно было составить представление и о берегах Северной Америки, о которых ничего не было известно. Не имея материалов, М. В. Ломоносов в этом вопросе прибегал к рассмотрению географических гомологии. Он говорил, что, «рассматривая весь шар земной, не без удивления видим в море и в суше некоторое аналогическое, взаимно соответствующее положение, якобы нарочным смотрением и распорядком учрежденное» (там же, стр. 470). Используя эти наблюдения, М. В. Ломоносов сделал довольно правильное заключение, что «северный американский берег Ледовитого моря протянулся вогнутою излучиною так, что с северную полярную точку кругом обходит и в ширине имеет пространство около полутретьих тысяч верст» (2500 верст). Северный Ледовитый океан имеет «вид несколько овальный (там же, стр. 471). Что касается образования льдов у американского берега, где, по его мнению, рек меньше и вода солонее, то там лед образуется во много меньшем количестве, чем у берегов Азиатского материка (там же, стр. 474).

Подсчитывая общее количество льда в Северном Ледовитом океане, М. В. Ломоносов сильно занизил его и пришел к выводу, что площадь воды относится к площади льда как 10 : 1 (там же, стр. 477).

Заканчивая исследование, М. В. Ломоносов приходит к выводу, что верстах в 500—700 от берегов океан летом достаточно свободен от льдов и что «самый лучший проход упователен мимо восточно-северного конца Новой Земли к Чукотскому носу, сперва пустясь в норд-ост, потом склоняясь к осту и зюду-осту, как следует держась дуги величайшего на сфере земного круга», но возможен также «проход между Гренландией) и Шпицбергеном, в некотором отдалении от берегов Северной Америки для меньшего множества льдов, как выше означено, который путь, хотя и отдаленное, однако тем кажется быть способнее, ежели, как чаятельно, тамошний океан обращаясь около полюса, способен будет течением в пути к Чукотскому носу» (там же, стр. 482—483).

В последних двух главах М. В. Ломоносов пишет о судах, подборе людей, необходимом оборудовании и инструментах. Говоря о признаках, свидетельствующих о близости земли и о предосторожностях, которые следует соблюдать во время плавания, он обнаруживал большое знание практики мореходства.

Экспедиция в случае ее осуществления должна была бы добиваться достижения как научных, так и практических целей, производить, где можно, астрономические наблюдения и составлять описи; ей надлежало обследовать берега северо-западной Америки, везде искать рыбные и звериные промысла и места, где можно ставить зимовья, а также «чинить физические опыты» по программе, которую дал бы М. В. Ломоносов. Эти задачи были впоследствии развиты в «Примерной инструкции морским командующим офицерам». М. В. Ломоносов указывал также на важное военное и оборонное значение экспедиции.

Таково содержание «Краткого описания разных путешествий».

Если М. В. Ломоносов и допускал некоторые ошибки, то не следует забывать, что Арктика медленно открывала свои тайны.

Вот что говорил, например, в 1871 г. П. А. Кропоткин в докладе, составленном им при содействии А. И. Воейкова, М. А. Рыкачева и других ученых о состоянии знаний о северных районах: «Про материк, который, по словам туземцев, лежит на с. от Шелагского мыса, южный мыс которого в ясные дни виднеется с мыса Якана и существование которого так горячо доказывал Ломоносов, мы знаем только, что он действительно существует, и южный его берег, простирающийся в 140 верстах от берегов Сибири, мы наносим на картах лишь по немногим пеленгам, взятым Лонгом… Затем пространство, лежащее к с. от линии, проведенной через северную оконечность Новой Земли, Ново-Сибирские острова и южные берега Врангелевой Земли (так назвал Лонг открытый им материк), остается нам также неизвестным, как и скрытая от нас часть поверхности луны и во всяком случае менее, чем поверхности ближайших к нам планет. Мы не можем сказать даже, что ожидает мореплавателя уже в незначительном расстоянии от сибирских берегов: открытое море, сплошные льды или неизвестный материк» (Кропоткин, 1871, стр. 4—5).

Идея М. В. Ломоносова о свободном ото льда море в высоких широтах а течение многих лет встречала поддержку других ученых. Так, например, А. И. Воейков 18 декабря 1870 г. на заседании отделения математической и физической географии Русского географического общества высказал мнение, что к северу от Сибири надо искать незамерзающее море, так как, судя по направлению ветров в Сибири, на севере находится район низкого давления. По мнению А. И. Воейкова, это было обусловлено тем, что воды Гольфстрима проникают к востоку от Новой Земли (Воейков, 1871, стр. 167—168). О свободном ото льда море летом в высоких широтах писал в 1901 г. и Д. И. Менделеев, развивавший в проекте об исследовании Северного Ледовитого океана идеи о возможности морских торговых выходов на севере России, близкие к идеям М. В. Ломоносова (Карпатов, 1937, стр. 73—74). Уже в паше время американский гидролог Харрис настаивал на том, что в полярном бассейне между полюсом и Аляской должна находиться обширная суша (Берг, 1940а, стр. 722).

К «Краткому описанию разных путешествий…» была приложена карта (рис. 55) окружающих Северный полюс стран и морей, которая на юге ограничена широтой, проходящей около мыса Лопатки на Камчатке (Ломоносов, 1952, т. 6, стр. 424). Против северного берега Азии нанесен пунктиром «чаятельный берег Северной Америки», который расположен заметно ближе к полюсу, чем северный берег Азии. Пунктиром же показаны восточный (к востоку от Новой Земли) и западный (к западу от Шпицбергена) пути «в Индию», которые М. В. Ломоносов считал возможными. Показан также путь португальца Д. Мельгера, якобы прошедшего в 1660 г. из Японии в Португалию через Северный Ледовитый океан. Этот путь М. В. Ломоносов нанес по описанию французского географа В. Бюаша (Buache, 1753, стр. 138).

В 1764 г. М. В. Ломоносов, по-видимому, пересоставлял эту карту в связи с присланными сибирским губернатором Д. И. Чичериным сообщениями об экспедиции С. Г. Глотова к островам Умнак и Уналашка и чертежами Алеутских островов.

Эта вторая циркумполярная карта М. В. Ломоносова пока не найдена. В. А. Перевалов (1949, стр. 379—380) предполагает, что она была составлена в полярной проекции, а в 1765 г. переделана геодезистом В. Красильниковым в меркаторскую карту. Его предположение едва ли правильно, так как М. В. Ломоносов, исправляя свою первую карту, полагал, что «лесной остров (Аляска.— В. Г.) лежит на половине дороги, предприемлемой от Шпицбергена на Камчатку» и что промышленники плавали не на северо-восток, как они считали, а (с учетом склонения компаса) на восток-северо-восток (Ломоносов, 1952, т. 6, стр. 510—511). Ни то, ни другое на карте В. Красильникова, опубликованной В. А. Переваловым, не отважно. Поэтому, надо полагать, М. В. Ломоносов не был ее составителем.

Учитывая новые обстоятельства, выяснившиеся после того, как «Краткое описание разных путешествий…» было рассмотрено в правительственных учреждениях, М. В. Ломоносов внес в свою работу поправки и дополнения, изложенные в «Прибавлении о северном мореплавании на восток по Сибирскому океану» и в «Прибавлении втором, сочиненном по новым известиям промышленников из островов американских и по выспросу компанейщиков, тобольского купца Ильи Снигирева и вологодского купца Ивана Буренина».

В первом «Прибавлении», написанном в марте 1764 г. под впечатлением опроса четырех поморов в «Морской Российских флотов и Адмиралтейского правления комиссии» (Пекарский, 1873 г., стр. 805) 55, М. В. Ломоносов отказался от принятого им варианта пути мимо Новой Земли и остановился на втором варианте «от западного Грумантского берегу». В «Прибавлении втором…», появившемся в апреле того же года в связи с известиями о походе С. Г. Глотова, М. В. Ломоносов предложил ускорить отправку экспедиции, потому что с июня Юпитер, наблюдением спутников которого пользовались для определения положения места, не будет виден за Полярным кругом (Ломоносов, 1952, т. 6, стр. 513—514). К этому «Прибавлению…» была приложена упомянутая исправленная карта.

Против посылки экспедиции раздавались голоса очень авторитетных людей. Ф. И. Соймонов, например, в отзыве на проект М. В. Ломоносова, присланный ему Екатериной II, писал, что «достигнуть до полюса совершенно невозможно за твердо стоящими льдами… Промышленники, отправлявшиеся с устья Индигирки и Шалацкого носа, достигли до широты 80°, но и там находили льды еще крупнейшие» (Берх, 1828, стр. 290). Но мнение М. В. Ломоносова победило, чему немало способствовал доклад Д. И. Чичерина об открытиях промышленников.

4 мая 1764 г. Екатерина II издала указ об отправлении экспедиции П. К. Креницина и М. Д. Левашова для обследования «неизвестных островов», о которых сообщали промышленники (Перевалов, 1949, стр. 293), а 14 мая появился указ об организации второй экспедиции по проекту М. В. Ломоносова, во главе которой был поставлен В. Я. Чичагов. В этом указе было сказано: «Для пользы мореплавания и купечества на восток наших верных подданных за благо избрали мы учинить поиск морского проходу Северным океаном в Камчатку и далее» (там же, стр. 306). Путь намечался западнее Шпицбергена. Кораблям В. Я. Чичагова должна была оказывать содействие экспедиция П. К. Креницына и М. Д. Левашова, имевшая секретную инструкцию искать суда В. Я. Чичагова на севере Алеутских островов, поскольку предполагалось, что Аляска и Уналашка,

куда плыл П. К. Креницын, расположены на полпути от Шпицбергена к Камчатке.

Экспедиция В. Я. Чичагова в составе трех судов вышла из Екатерининской гавани (Кола) 9 мая 1765 г. (Соколов, 1847, стр. 245). М. В. Ломоносов принимал весьма близкое участие в подготовительных работах и часто присутствовал на заседаниях Адмиралтейств-коллегий, как это видно из подписанных им протоколов, опубликованных В. А. Переваловым (1949, стр. 469—477). Стремясь обеспечить успех экспедиции, он составил (в период с июня 1764 г. до 4 марта 1765 г.) «Примерную инструкцию морским командующим офицерам…» (Ломоносов, 1952, т. 6, стр. 521—535).

Экспедиция В. Я. Чичагова 1765 г., а также экспедиция, повторно отправленная из Колы под его же командованием 19 мая 1766 г., достигла только 80°30′ с. ш. Это понятно, так как в западном и северном направлениях от Шпицбергена находятся льды, с которыми трудно бороться даже современным мощным ледоколом.

М. В. Ломоносов продолжал изучать проблему Северного морского пути до конца своей жизни, о чем говорят не только оба «Прибавления», но и письмо от 22 октября 1764 г. к И. Г. Чернышеву, в котором он просил организовать «всевозможные изыскания новейших известий» от офицеров, вернувшихся со Шпицбергена, от людей из команды Ф. Плениснера и промышленников. (Верх, 1828, стр. 296).

 

Источник—

Греков, В.И. Очерки из истории русских географических исследований в 1725-1765 гг./ В.И. Греков.- М.: Издательство академии наук СССР, 1960.- 425 с.

 

Предыдущая глава ::: К содержанию ::: Следующая глава

Оцените статью
Adblock
detector