Исследования островов у северных берегов Азиатского материка

Очерки из истории русских географических исследований в 1725-1765 гг..

Об островах, которые тянутся вдоль северного берега Азии, различные слухи ходили уже давно.

Казак М. В. Стадухин в 1647 г. сообщал про «остров-пояс», который .тянется с «Поморья» до устья Лены (Открытия русских землепроходцев…, стр. 222). Рассказы про острова у устья р. Колымы и к востоку от р. Лены встречаются и позже, в донесениях, представлявшихся в Якутскую канцелярию (М. Наседкина, Мальгина, Я. Вятки). Якутский воевода Ф. Траурнихт по приказу сибирского губернатора должен был в 1710—1711 гг. заняться поисками этих островов.

Первым русским, посетившим Медвежьи острова, был И. Вилегин. Он не смог определить, является ли земля, которой он достиг, островом или материком. Со слов «шелагского мужика» Копая, И. Вилегин передавал, что «протянулась земля оная мимо р. Индигирки и Святого Носу до устья р. Яны, а с другой стороны простирается мимо Колымского устья, до жилищ шелагов, которые суть род чукчей» (Миллер, 1758, стр. 113). Островной характер этой земли определил в 1724 г. Федот Амосов.

Связь с рассказами о плаваниях к Медвежьим островам имела, вероятно, карта А. Ф. Шестакова 1725 г. (см. рис. 12): на ней несколько к востоку от устья р. Колымы нанесен остров, который «населен шелагами, подвластными князю именем Копай», а севернее показана уходящая за рамку карты «Большая земля, открытая в 1723 г. Шелагским князем».

Задача разведать эту землю или остров ставилась указом от 28 декабря 1732 г. перед В. Берингом и Д. Я. Лаптевым, которые не смогли выполнить это поручение.

Новые экспедиции к неизвестным землям в районе устья р. Колымы связаны с деятельностью Ф. Плениснера, который был назначен в 1760 г. начальником Анадырского острога. Ф. И. Соймонов поручил ему разведывать земли не только к востоку от Чукотского п-ова, но и к северу от берега Азиатского материка.

Поводом к этому послужил слышанный Ф. Плениснером во время пребывания в Нижне-Колымском остроге рассказ казака Ф. Татаринова и новокрещеного юкагира Е. Коновалова о поездке к островам, расположенным против устья р. Колымы. В «скаске» от 29 ноября 1762 г. Ф. Татаринов и Е. Коновалов показали, что, занимаясь промыслом песцов у р. Крестовки в марте 1756 г., они посетили пять островов, расположенных к северу от р. Крестовки (Зубов и Бадигин, 1953, стр. 82—84). Поездку к островам их побудил совершить рассказ промышленника И. Вилегина. В их редакции этот рассказ мало похож на приведенное выше сообщение И. Вилегина. По словам Ф. Татаринова и Е. Коновалова, И. Вилегин был на пяти островах и на «Большой Земле», увиденной им «к северной стороне с пятого острова». На этой земле много всякого леса и есть жилые юрты, в которых побывал И. Вилегин. Сами они «Большую Землю» не видели, так как были отозваны местными властями в Нижне-Колымск, в связи с запрещением промысла в районе р. Крестовки, где несколько промышленников были убиты чукчами.

Ф. Плениснер опасался, однако, что сведения об островах и «Большой Земле» вымышлены и сообщены с целью получить под этим предлогом возможность проехать на промысел к р. Крестовке, «а по приезде б объявили, якобы на тех островах были и большую с стоячим лесом землю видели». Поэтому он решил «за неимением тогда в команде к оному описанию учеников, отправить команды моей сержанта Андреева», о чем 13 января 1763 г. послал последнему инструкцию (Гельмерсен, 1876, стр. 457— 458). В 1764 г. он направил С. Андреева в то же путешествие вторично.

Таким образом возникла экспедиция, породившая слухи о «Земле Андреева» и попытки ее открытия. В связи с вопросом о существовании «Земли Андреева» возникла большая литература.

В настоящее время опубликованы журналы и рапорты С. Андреева о поездках, совершенных им с 22 апреля по 2 мая 1763 г. и с 10 апреля по 1 мая 1764 г. от устья р. Крестовки 20. Он путешествовал на нартах в собачьей упряжке, его сопровождали Е. Коновалов. Ф. Татаринов и еще три казака (Белов, 1952, стр. 474—477).

В журнале 1763 г. С. Андреев описывает виденные им пять Медвежьих островов. Они в большей или меньшей степени гористы. Земля на них «песчания», желтого или темно-серого цвета. О положении пятого острова С. Андреев говорит, что он «много подшипся против устье речки Чауну или, можно сказать, и к Чюкоцкому носу» (Зубов и Бадигии, 1953, стр. 91).

На трех (первом, третьем и пятам) островах С. Андреев обнаружил остатки юрт и погребов; кроме того, у третьего острова он видел в 3 саженях «отпрядыш» с небольшой, сильно разрушенной крепостью, построенной, видимо, не русскими. На пятом острове «в полугаре стоят два камня, называемые кекуры, сыздале видимы в подобие человеком» (там же, стр. 92). «Лесу стоячего» не нашли; трава — «одна щетка», как в тундре. Видели очень много медвежьих следов, что дало повод Ф. Плениснеру назвать эти острова Медвежьими; признаков пребывания на острове людей не встречали (Соколов, 1852г, стр. 123).

Знаменательным событием первого путешествия была замеченная путешественниками вдалеке, когда они поднялись 26 апреля на пятом острове на высокую гору, еле видимая «синь» и «чернь», о которой они не могли решить, является ли она землей или морем: «в полуденную сторону видеть голоменит камень, которой по рассуждению нашему тот ковымской камень, а влево, к восточной стороне, едва чють видеть, синь синеет или назвать какая чернь, что такое, земля или полое море — о том в подленник обстоятельно донести не имею». Поездка туда была совершена лишь в 1764 г., когда они усмотрели 16 апреля с пятого острова «в полуношник в леву руку синть или чернь и дались прямо на усмотренное место». Остров, эк которому они подъехали 22 апреля, был «весьма немал. Гор и стоячего лесу на нем не видно, одним концом на восток, а другим на запад, а в длину, так, например, быть имеет верст восемдесят» (Зубов и Бадигин, 1953, стр. 96—97).

Прибыв к этому острову, они «наехали на незнаемых людей свежие «леды от того острова на землю, и ехали того ж дни на восьми санках аленьми». Участники экспедиции, «хотя и пришли в некоторой страх», однако направились «к западной изголовье» острова. Тут юкагир Е. Коновалов «одержим стался болезнию весьма жестоко». Побоявшись оставить его одного, С. Андреев решил ехать обратно, не добравшись верст двадцать до острова. Всего с 16 по 22 апреля ими было пройдено около 550 верст. На обратном пути, «смотря по сонцу и держась правой руки, на полдень бежали» и 1 мая возвратились к р. Крестовке (там же, стр. 97— 98). При этом «в пресильной пурге в торосах» С. Андреев «повредил правую руку да левую ногу» (Белов, 1952, стр. 475).

Ф. Плениснер остался недоволен донесением С. Андреева о втором походе, так как, хотя он и описал острова, но «по незнанию наук, какое положение они имеют на карте, изъяснить не мог». Поэтому Ф. Плениснер просил губернатора Сибири Д. И. Чичерина о присылке «знающих науку людей» (Гельмерсен, 1876, стр. 460). Последний удовлетворил эту просьбу, выделив геодезистов, а С. Андреева произвел в подпоручики и предложил Ф. Плениснеру продолжать исследования. Об этом с приложением документов Д. И. Чичерин счел нужным донести Екатерине II, одобрившей его действия (Соколов, 1852е, стр. 105 и 118).

С. Андреев, однако, в новых экспедициях, снаряженных Ф. Плениснером в 1769, 1770 и 1771 гг., уже не участвовал. Во главе их стояли припорщики-геодезисты И. Леонтьев, И. Лысов и А. Пушкарев, которых сопровождали Ф. Татаринов, Е. Коновалов и несколько казаков.

К этому времени Ф. Плениснер получил чертеж Н. Дауркина, на котором вдоль восточной части северного берега Азиатского материка был показан противолежащий берег Америки с несколькими выступающими к югу мысами. Наиболее близкий к Азии мыс расположен к западу от устья р. Чаун и пятого Медвежьего острова. Восточнее р. Чаун и дальше от азиатского берега нанесен мыс с надписью: «Земля Китигея, живут люди. Живут оленьи люди кракай». Руководствуясь этим чертежом, Ф. Плениснер предложил геодезистам «с того пятого острова простираться к изысканию Американской матерой со стоячим лесом земли» (Гельмерсен, 1876, стр. 460).

Данные отправившихся в экспедицию геодезистов о расстояниях и размере островов сильно разошлись с показаниями С. Андреева. А когда, находясь в 1769 г. на пятом острове, они стали допрашивать Ф. Татаринова и Е. Коновалова о виденном С. Андреевым шестом острове, то те заявили, что сообщение о нем было ложно. По их словам, направившись с пятого острова «в полунощную сторону, для осмотрения виденной де нами в той стороне черни», они натолкнулись на щель во льду и повернули обратно (Зубов и Бадигин, 1953, стр. 109). Эти показания подтвердили и другие ездившие с С. Андреевым люди.

Неизвестно, как отнесся Ф. Плениснер к сообщению о ложности показаний С. Андреева. В рапорте от 6 октября 1771 г. иркутскому губернатору А. Брилю он не упоминает об этом. Мы можем лишь констатировать, что в заключительном рапорте геодезистов от 17 апреля 1771 г. шестой остров уже не упоминается, а речь идет о карте этих мест, врученной Ф. Плениснером геодезистам, и «Америке», изображенной на ней против устья р. Чаун в недалеком расстоянии от пятого острова.

После безрезультатных попыток в 1770 и 1771 гг. достичь «Америки», расположенной к северу от Медвежьих островов, геодезисты были отозваны Д. И. Чичериным, что и положило конец экспедициям на острова, организованным Ф. Плениснером.

Из сообщений об этих походах к следующим поколениям перешло представление о какой-то «Земле Андреева» к северу от Медвежьих островов.

Поручение искать эту «землю» давалось в 1785 г. И. Биллингсу. В 1810 г. ее поисками занимались М. Геденштром, в 1821 —1823 гг.— Ф. П. Врангель, а в 1822 г.— П. Ф. Анжу. А. Норденшельд даже нанес ее на карту, приложенную к описанию плавания «(Беги» в 1878—1879 гг. В 1880 г. «Землю Андреева» искал Д. Делонг, потом Э. Толь. В 1913— 1914 гг. ее пытались найти ледоколы «Таймыр» и «Вайгач», а позже ледокол «Челюскин» (Визе, 1933, стр. 20—25: Черников, 1936, стр. 368). Разведки совершались и советскими морскими летчиками, пока, наконец, пе было твердо установлено, что никакой земли к северу от Медвежьих островов нет. Впрочем, еще в 1940 г. сотрудники полярной станции Главного управления Северного морского пути на о-ве Четырехстолбовом наблюдали. как им казалось, землю, расположенную к северо-востоку (Воробьев, 1940, стр. 353).

Вопрос о походах С. Андреева к открытой им «земле» рассматривался в литературе неоднократно. Ясность суждений в значительной мере затруднялась отсутствием полных материалов о его экспедиции, так как только в 1951 г. К. С. Бадигин обнаружил хранившиеся в архивах копии журнала путешествия С. Андреева 1764 г., его рапортов Ф. Плениснеру от 6 мая 1763 г. и 22 сентября 1764 г. (краткий) и «скаски» казака Ф. Татаринова и юкагира Е. Коновалова.

В первое время сомнений в правильности сведений, сообщенных G. Андреевым, не возникало (Берх, 1821, стр. 147—150).

Эти сомнения были высказаны Ф. П. Врангелем (1948, стр. 80 и 154), который в 1820—1824 гг., следуя сухим путем, описал берега Северного Ледовитого океана от р. Индигирки до о-ва Колючина и совершил поездки в море по льду для поисков неизвестных земель. Ф. П. Врангель не только не нашел «Земли Андреева», но и обратил внимание на сильное преувеличение расстояний в журнале С. Андреева и на то, что жители Нижне-Колымска хорошо помнили об экспедиции геодезистов, но имели лишь смутное представление о походе С. Андреева и не знали об открытой им «земле». В 1868 г. К. М. Бэр (Ваег, 1868, стр. 14 и 20), используя материалы Ф. П. Врангеля, назвал сообщение С. Андреева неправдоподобным. В 90-х годах XIX в. с подобным же утверждением выступил Г. Майдель (Maydell, 1896, стр. 197), посетивший северное побережье Азиатского материка. Но некоторые ученые придерживались противоположного мнения (А. Норденшельд, А. Петерман).

Из советских исследователей «лживыми» считал сообщения С. Андреева Л. С. Берг (1956, стр. 44).

В. Ю. Визе (1933, стр. 17), не имея журнала второй экспедиции С. Андреева, полагал, что «кто-то мистифицировал в отношении результатов второй поездки Андреева, но неизвестно, кто был этим мистификатором, сам ли Андреев, прапорщики Леонтьев, Лысов и Пушкарев или Плениснер». По его мнению, С. Андреев, являясь «скромным исследователем»,, никаких сообщений об открытии несуществующих земель не делал, и они были изобретены скорее всего Ф. Плениспером.

Возникали и попытки объяснить отсутствие «Земли Андреева» ее последующим исчезновением. В. Н. Степанов (1948, стр. 324—329) полагал, что земля состояла из ископаемого льда и была разрушена водой, а В. Бурханов (1955, стр. 29—30) утверждал, что «Земли Андреева и Санникова» представляли собой гигантские дрейфующие ледяные острова.

Не так давно вновь возникла дискуссия об экспедиции С. Андреева. Участники дискуссии уделили много внимания толкованию крайне своеобразных и неясных терминов, применявшихся С. Андреевым для обозначения направлений. Так, например, написав в журнале 1763 г., что видел «синь» «влево к восточной стороне», он в рапорте от 6 мая 1763 г. Ф. Плениснеру «поясняет» это направление: «влево накосо севера в южную сторону или по здешнему назвать к полуношнику». Направление своего пути в 1764 г. он называет «в полуношник в леву руку» (в рапорте 1764 г. добавлено «к северу»). На одном из этапов пути к острову отряд двигался) в «западный полуношник».

Опираясь на толкование терминологии, применяемой С. Андреевым,. Н. Н. Зубов и К. С. Бадигин выступили в 1953 и 1954 гг. с утверждением, что С. Андреев двигался не на северо-восток, а на северо-запад, и что открытым их шестым островом был о-в Новая Сибирь. Но, как убедительна показал М. И. Белов (1952, стр. 462—469), эти построения основаны на трудноприемлемых допущениях. Нельзя, например, согласиться, что у С. Андреева «влево» и «вправо» во всех случаях означает «к западу» и «к востоку», а «полуношник» — не северо-восток, а северо-запад, что выражение «смотря по солнцу и держась правой руки на полдень бежали» применялось им г. смысле на юго-восток, а не на юго-запад и т. д.

Впрочем, М. И. Белову и самому в некоторых случаях не удалось разобраться в терминах С. Андреева. Противоречивое выражение «западный полуношник» им не расшифровано. Недостаточно убедительно объясняет М. И. Белов и выражение «влево накосо севера в южную сторону или по здешнему назвать к полуношнику», примененное С. Андреевым для обозначения направления, в котором он видел землю в 1763 г. с пятого острова стоя, как полагает М. И. Белов, лицом к югу (стр. 465—466). По мнению» М. И. Белова, так определял С. Андреев направление под большим углом к северу, ближе к «полуношнику»; под последним же следует понимать одно из трех северо-восточных направлений. Но если согласиться с этим то окажется, что С. Андреев, который стоял лицом к югу, видел землю позади себя.

Для решения вопроса, о каком направлении говорил С. Андреев, описывая свое путешествие, следует, вероятно, отказаться от попыток расшифровки всех его определений и рассмотреть те случаи, когда положение экспедиции наиболее ясно, а выражения С. Андреева не допускают разных толкований. По-видимому, так было 22 апреля у шестого острова, имевшего в длину с запада на восток примерно 80 верст. Тогда экспедиция направилась «к западной изголовье», которое, очевидно, было ближе (Зубов и Бадигин, 1953, стр. 97). Но в таком положении по отношению к острову С. Андреев мог оказаться лишь в том случае, если остров находился к востоку от места отправления экспедиции, что, понятно, исключает возможность движения к Новосибирским островам. Еще одну возможность определения направления движения по рассказу С. Андреева дает один из вариантов расширенного рапорта 1764 г., где сказано, что того же числа, т. е. 22 апреля, находясь у острова, они «в самый полдень, ехав к востоку, наехали на незнаемых людей свежие следы» (ЦГА ВМФ, ф. 172, д. 408г ч. 1, л. 65). Двигаться к острову в восточном направлении они могли только с запада.

Следует отметить также, что на публикуемой ниже (см. рис. 41) местной карте, относящейся, по-видимому, к 1764 г., к северо-востоку от пятого Медвежьего острова нанесена земля с надписью, напоминающей донесения С. Андреева: «Видно было с Медвежьих островов в подобие земли, как сиять синеет» (Из истории освоения Северного морского пути, 1936, стр. 160—161).

Большого внимания заслуживают замечания Ф. П. Врангеля о преувеличении С. Андреевым пройденных расстояний; это отмечает и М. И. Белов (1952, стр. 470—471), не делая, правда, должных выводов. В табл. 2 сопоставлены расстояния между различными пунктами отдельных островов, указанные С. Андреевым и геодезистами И. Леонтьевым, И. Лысовым и А. Пушкаревым, об измерениях которых Ф. П. Врангель (1948, стр. 81) отозвался с похвалой.

Расхождения между показаниями С. Андреева и геодезистов настолько велики, что здесь не может идти речь о простых ошибках. Вспомним, что С. Андреев заявлял, будто пятый Медвежий остров лежит у Чаунской губы, т. е. на несколько сот верст дальше к востоку, чем в действительности. Очевидно, в основе этого лежит неверный рассказ, возможно, придуманный еще Ф. Татариновым и Е. Коноваловым. Вероятно, отсюда и путаница в терминологии U. Андреева, относившейся частично или полностью выдуманным событиям.

Что же дал С. Андреев истории географии? В его сообщениях трудно отделить правду от вымысла. Если экспедиция не вымышлена, а состоялась, то сообщения С. Андреева, не указавшего правильных размеров островов и их положения и относившего пятый остров к Чаунской губе мало обогатили географию. Он не был также первым, посетившим все пять островов, так как в 1755 г. там были Ф. Татаринов и Е. Коновалов. Первая (правда, очень несовершенная) попытка изобразить Медвежьи острова была сделана на карте экспедиции Н. П. Шалаурова, 1762 г. Карта.

составленная С. Андреевым, пока не найдена, а из слов Ф. Плениснера неясно, то ли С. Андреев ее совсем не составлял, то ли составил плохо.

Надо полагать, что наибольший интерес этой экспедиции для истории географии заключается не в ней самой, а в тех исследованиях, которые она вызвала.

Приблизительно верное изображение Медвежьих островов появилось на карте геодезистов И. Леонтьева, И. Лысова, А. Пушкарева, составленной в 1769 г. (Черников, 1936, стр. 368—369). Выкопировка Медвежьих островов с этой карты с трассой пути геодезистов, но без берегов материка, была приведена В. Коксом (Сохе, 1780, стр. 522—523) в виде врезки па чертеже плавания Н. П. Шалаурова, без указания даты и происхождения этого изображения (врезка подписана «Ostrova medviedskie or Bear Islands»).

Кроме попыток исследований Медвежьих островов, в рассматриваемый период было положено начало освоению Ляховских островов, открытых Меркурием Вагиным, который в 1712 г. посетил Большой Ляховский и видел Малый Ляховский остров, но не довел до конца исследований, так как был убит спутниками во время зимовки на материке (Миллер, 1758, т. VII, стр. 107-108).

В 1759 или 1760 г. о-в Большой Ляховский был вновь открыт устьянским якутом Этериканом. Затем его посетил в 1770 г. купец И. Ляхов, получивший право промышлять там песцов. Впоследствии он посетил и о-в Малый Ляховский (Спасский, 1822, стр. 119—120).

Другие острова (Новосибирские, Врангеля) остались, по имеющимся сведениям, не обследованными, хотя промышленники, как сообщает Ф. И. Соймонов, доходили от устья р. Индигирки и от Шелагского мыса до 80° с. ш. (Берх, 1828, стр. 290).

 

Источник—

Греков, В.И. Очерки из истории русских географических исследований в 1725-1765 гг./ В.И. Греков.- М.: Издательство академии наук СССР, 1960.- 425 с.

 

Предыдущая глава ::: К содержанию ::: Следующая глава

Оцените статью
Adblock
detector