Сведения, привезенные Второй Камчатской экспедицией о новых землях, изобилующих пушным зверем, меха, доставленные экипажем «Св. Петра» с о-ва Беринга, заинтересовали предприимчивых промышленников. Они поняли, какие огромные богатства там скрываются.
Промысел мехов, особенно морских бобров и котиков, сулил огромные доходы. Стоимость мехов, добытых на о-ве Беринга одной из первых экспедиций, плававшей в 1745—1746 гг., достигла 112 200 руб. (Макарова, 1950, стр. 35). Цены на меха оставались высокими и гораздо позже, когда плавания промышленников участились и мехов стало добываться значительно больше. В 70-х годах XVIII в. лучшие бобры ценились на Камчатке по 30—40 руб., а самые дешевые — по 15—25 руб. В Кяхте же, через которую экспортировалось около 70% русских мехов, добытых на островах Тихого океана, они ценились уже в несколько раз дороже: средние бобры — по 80—100 руб., а самые плохие по 30—40 руб. (Паллас, 1781, стр. 20). При удачном промысле на пай выдавалось после выплаты десятой доли в казну по 800—1000 руб. Это были очень большие деньги, если принять во внимание, что, например, годовое жалование геодезиста в 30—40-х годах XVIII в. составляло 72 руб. (ЦГАДА, ф. Сената, кн. 666, л. 542-543). Интерес к промыслам «мягкой рухляди» увеличивался также тем, что в этой области в первое время не было никаких монополий и привилегий, с которыми предприниматели сталкивались в других отраслях промышленности в России того времени.
Правда, этот промысел был далеко не всем доступен. Снаряжение судна для плавания обходилось очень дороге, так как на Камчатку нужно было завозить все необходимые для его постройки материалы (кроме леса и смолы). Стоимость снаряжения судна П. Паллас (1781, стр. 17) определяет в 15—20 тыс. и даже до 30 тыс. руб., а Ф. И. Соймонов (1764, стр. 51) в 10 тыс. руб. Кроме того, промышленные экспедиции к «незнаемым островам» вследствие трудных условий плавания, неопытности многих мореходов, частых столкновений с местными жителями представляли большой риск.
Поэтому с самого начала выработалась компанейская форма организации промыслов. Учредители вносили деньги и выставляли рабочую силу, становясь держателями того, или иного количества паев. Участвовавшие в этих компаниях купцы собирались из самых различных мест: от Нежина до Архангельска и от Москвы до Камчатки. Наряду с купцами, естественно, игравшими главную роль в этих предприятиях, требовавших значительных средств, в компанию входили люди и из других слоев общества — крестьяне, посадские, казаки и служилые, имевшие по одному и по два пая (Щукинский сборник, 1906, стр. 164—165). Некоторые из таких участников выступали одновременно в качестве «работных людей», которых должны были выставлять пайщики. Паи выделялись также кузнецу, мореходу и передовщику. Держатели этих паев не выставляли рабочей силы на судно (Макарова. Открытие и освоение русскими Алеутских островов во второй половине XVIII в. Канд. диссерт. Рукопись. Госуд. биб-ка им. В. И. Ленина, 1949, стр. 198 и 200).
«Работные люди» вербовались главным образом из крестьян (более 50%) и посадских (около 30%). Собирались они также со всей России, но больше из ее северных районов и из Сибири. Среди них попадались и беглые. Много было камчадалов, нанимать которых считалось выгодным, так как они отличались большой выносливостью, а труд их оплачивался дешево. Русские «работные» обычно рядились за полная (другая половина шла хозяину), а камчадалы за 50—60 руб. в год (Медушевская. Русские географические открытия на Тихом океане и в Северной Америке. Канд. диссертация. Рукопись. Гос. биб-ка им. В. И. Ленина, 1952, стр. 260). Конечно, «работные люди» большей частью попадали в кабалу к хозяевам, так как вынуждены были покупать у них в счет будущего заработка одежду и брать в ссуду деньги, чтобы обеспечить свою семью.
Руководителем экспедиции был передовщик, выбиравшийся из бывалых людей, знавших промысел, но во время плавания главную роль играл мореход. От казны на судно назначались надежные люди из служилых для приведения в подданство жителей открываемых островов, сбора с них ясака, а также для контроля за действиями промышленников.
Суда этих компаний были, особенно вначале, очень примитивны. Так, например, судно «Св. Петр», на котором плавал Е. Басов, имело, как сообщалось в рапорте Охотской канцелярии, в длину (по килю) 12,8 м («шесть печатных саженей»), в ширину (внутри) — 5 м и осадку —2,1 м (ЦГАДА, ф. 248, д. 182 д, л. 960). Для шпаклевки, наряду с паклей применялась крапива. Такие суда назывались шитиками, так как они строились почти без гвоздей, как бы сшивались ремнями и китовым усом (Паллас, 1781, стр. 16). Несмотря на это, они были довольно прочны. Например, шитик «Св. Петр» участвовал в пяти плаваниях (1743—1752 гг.).
Небольшие размеры судов и их ненадежность заставили мореплавателей выработать особые приемы. Описание некоторых из этих приемов приводится в записке «О купечестве», приложенной к реляции сибирского губернатора Д. И. Чичерина, относящейся к 1766 г.: «Мы от привычки уж приметили, что как у Камчатки, так и у Командорского и Медного о-ва былают прибылые и убылые морские воды, иногда так, что, когда прибылою водою судно трех аршин в грузу стоит еще на воде, то в убылую воду уже осушается. И так дважды в сутки бывает с некоторою только переменою времени. А к берегам призыбы большие валы с гребнями, то есть… суруны бывают великие. И в таком случае не можно там, когда бы они на якорях стояли, на наших лодках… ни на берег съезжать, ни с берегу на судно приезжать. Да и якори и канаты у нас ненадежные. И так за нужное почли наши мореходные судна, как они притом еще и малы, высматривая к зимовью удобное и ровное место, при самой полной и большой воде, буде ветр дозволяет, то и под парусами, всходим на мель, чтоб крепче стояло, и большою прибылою водой и волнами снять и повредить бы не могло; и при убыли стараемся подставлять деревянные подпоры… итак «судно на зимовье отправляем» (Медушевская, Русские географические открытия…, стр. 252).
Сами мореходы часто не были достаточно опытны, о чем свидетельствует большое количество кораблекрушений и разных неожиданностей, происходивших во время плаваний, да и команда судов состояла в значительной мере из людей, но знающих моря.
Хотя промышленные экспедиции на острова Тихого океана начались не по инициативе правительства, оно благожелательно относилось к такого рода предприятиям, так как их результатом должно было обычно явиться расширение владений государства, увеличение числа плательщиков ясака и поступлений дохода в виде одной десятой от добытой пушнины, стоимость которой достигала сотен тысяч рублей.
Так, уже в 1733 г. указ Сената «не повелевал» запрещать плавания «на лежащие острова и к Японии» и отнимать охоту к таким предприятиям «по тому резону, что удобные без убытку казенного сами купцы и промышленники в отдаленные места пути сыщут» (Медушевская. Русские географические открытия…, стр. 192).
Устанавливавшиеся время от времени ограничения посещения Командорских и Алеутских островов, возникавшие в связи с намерением ввести выдачу привилегий на использование промыслов и по другим причинам, непревратились в серьезные препятствия для промышленников. Они легка обходили запреты, посещая острова якобы для охоты с целью заготовки продовольствия.
Поддержка экспедиций промышленников стала особенно заметно проявляться около 60-х годов XVIII в., когда губернатором Сибири был Ф. И. Соймонов (1757—1763 гг.), который старался расширить государственную помощь и упорядочить проведение экспедиций. Он давал, между прочим, промышленникам указания о пути: «Назнача на карте линею, за которую ему без позволения Правительствующего Сената ходить запретить в рассуждении некоторых опасностей, что в бытность при тех землях капитана Чирикова 15 человек безвестно пропали». К картам прилагалось наставление «в предосторожность во изыскании» (ЦГА ВМФ, ф. 216, д. 76Г л. 4). Карты с упомянутой «линеей» сохранились в архивах (рис. 34).
Около того же времени вошла в практику выдача ссуд торговым компаниям. Так, например, ссуду в 6 тыс. руб. получила в 1758 г. компания, снаряжавшая судно «Св. Иулиан» (промышленники И. Никифоров, И. Снегирев, Н. Трапезников и др.). В дальнейшем выдача ссуд практиковалась все шире (Макарова. Открытие и освоение русскими Алеутских островов…, стр. 219—220).
Плавания промышленников, начатые в 1743 г. сержантом Емельяном Басовым, быстро превратились в огромный поток, двигавшийся к новым землям в погоне за барышами, которые обещал промысел на впервые посещаемых островах. В некоторые годы в плавании находилось одновременно до 10—12 судов.
История этих плаваний изобилует сообщениями о частых авариях и кораблекрушениях маленьких судов, которыми руководили смелые, но малоопытные мореходы, о добровольных или вынужденных высадках на совершенно неизвестные острова, о встречах с местным населением. Эти встречи заканчивались или к обоюдному удовольствию обменом товарами и мирным «объясачиванием» или столкновениями, в которых отряды промышленников, более организованные и имеющие огнестрельное оружие, большей частью получали перевес, но иногда, захваченные врасплох, терпели большой урон и даже почти поголовно погибали. Бывали случаи, что отряды промышленников добирались обратно на Камчатку с какого-либо неизвестного острова, около которого разбился их корабль, только через несколько лет. Потерпевшие кораблекрушение или строили из обломков судна еще меньшее суденышко, на котором отваживались пускаться в обратное плавание, или, терпя голод и нужду и отбиваясь от нападений местных жителей, дожидались прибытия какого-либо другого промышленного корабля.
Часто путешественники возвращались невредимыми с богатой добычей, которая щедро вознаграждала их за перенесенные труды и опасности.
Иногда же из плавания возвращалось всего несколько человек, изнуренных и голодных, у которых не было ничего, кроме оружия и поношенной одежды.
Читая описания плаваний, нельзя не восхищаться бесстрашием, находчивостью и здравым смыслом промышленников.
К сожалению, в своих сношениях с алеутами они не всегда пользовались мирными средствами, хотя, как показывает деятельность наиболее передовых промышленников, этим путем можно было достигнуть больших результатов.
Полная история плаваний промышленников к Алеутским островам выходит за пределы рассматриваемого нами периода. Остановимся лишь на плаваниях, совершенных с 1745 по 1764 г., во время которых была открыта вся цепь Алеутских островов и Аляска. Сохранились сведения о 42 экспедициях, относящихся к этому времени. Не приводя истории всех этих плаваний, ограничимся описанием их общего хода и освещением наиболее характерных эпизодов, а также отметим открытия, имеющие наиболее важное значение для истории географии.
В течение первого периода (1743 —1752 гг.), когда состоялось 17 экспедиций, промышленники плавали к Командорским островам и группе островов Ближних. Плавания к более далеким группам Алеутских островов, если они в этот период и совершались, имели случайный характер.
В результате бессистемного истребления, запасы морского зверя сильнее уменьшались. Например, в 1756 г. па о-ве Беринга уже не было добыто ни одного бобра (Суворов, 1912, стр. 228). Одновременно происходило усовершенствование судов — в начале 50-х годов шитики начали заменять «гвоздяниками» с деревянным креплением (Полонский. Перечень путешествий…, л. 27 об.).
Поэтому промышленники, имея опыт плаваний, начали предпринимать все более настойчивые попытки проникнуть далее к востоку от островов Ближних, и примерно с 1753 г. начался второй период, в течение которого и были совершены наиболее значительные открытия.
Как уже указывалось, первое плавание к островам к востоку от Камчатки совершил сержант «камчатской нерегулярной команды» Е. С. Басов, с 1726 г. служивший в Якутске, Охотске и на Камчатке (там же, л. 4). Об этой поездке сохранился рапорт от 29 июня 1744 г. канцелярии Охотского порта, направленный в Сибирский приказ. Из него видно, что Е. С. Басов еще до плавания В. Беринга и А. И. Чирикова к берегам Америки добился в Сибирском приказе разрешения плыть «на Курильские и прочие морские острова для призыву иноземцев невподаннстве… в подданство» (ЦГАДА, ф. 243, д. 180, л. 960). Таким образом, вероятно, первоначально он не собирался плыть к востоку от Камчатки. Мысль о плавании в этом направлении могла возникнуть уже под влиянием плаваний «Св. Петра» и «Св. Павла». Во всяком случае среди его команды был Петр Верхотуров из экипажа «Св. Петра», побывавший на о-ве Беринга (Полонский. Перечень путешествий…, л. 4).
Собственных денег на организацию экспедиции у Е. С. Басова не было,, и он вступил в компанию со служилым Евтихием Санниковым и с несколькими посадскими людьми и крестьянами. Компания построила судно, названное «Петр» (ЦГАДА, ф. 243, д. 180, л. 960 об.; Полонский. Перечень путешествий…, л. 4). Мореходом был Е. Санников, умевший плыть по компасу. 1 августа 1743 г. «Св. Петр» с командой в 20 человек вышел в плавание, а 6 августа судно было выброшено на о-в Беринга. Здесь команда судна зимовала. Верстах в 70—80 видели остров, а к северу, как им казалось, «великую и высокую землю», с которой, по их мнению, приносило лес и «резанных» морских коров.
Пустившись снова в плавание в июне 1744 г., промышленники из-за ненадежности снастей не решались осмотреть виденные с острова земли и поплыли прямо к Камчатке. 13 июня судно было сильным ветром выброшено на берег у устья р. Камчатки. Промышленники привезли из этого плавания меха 1200 морских бобров и 4000 песцов (Полонский. Перечень путешествий…, л. 5).
Так совершилось первое плавание па «незнаемые острова» к востоку от Камчатки. В 1745 г. состоялось уже два плавания, из которых одно было совершено опять Е. С. Басовым на шитике «Св. Петр», мореходом на котором был тот же Е. Санников.
«Св. Петр» сначала попал к о-ву Медному, здесь была впервые совершена высадка и поставлен крест. Но, не найдя удобной бухты для стоянки, промышленники поплыли на о-в Беринга и провели там зиму. Е. С. Басов осмотрел остров и определил, что он имеет более 200 верст в длину и неравномерную ширину — «как на 25, и инде где и на 5 верст». Он отмечал, что «вокруг острова — бобры, коты, сивучи: нерп доволно, а морских коров множество. Если их промышлять, то уповательно хотя бы и множество народа прокормить можно». В 1746 г. «Св. Петр» поплыл «на полуночник» и «меж полуночником и востоком», но, проблуждав около месяца, в конце-концов оказался опять у о-ва Медного. Здесь пробыли недолго и вернулись на Камчатку 31 июля с большой добычей: 1670 бобров, 1600 бобровых хвостов, 2200 котиков и 2240 голубых песцов (там же, л. 5 об.).
Эта добыча долгое время оставалась непревзойденной и, конечно, не мало содействовала привлечению к промыслам других предпринимателей.
После этого шитик «Св. Петр» плавал еще три раза: в 1747—1748, 1749—1750 и 1750—1752 гг. Во время последнего плавания он разбился около о-ва Атту, а команда вернулась на Камчатку на чужом судне (там же, л. 7 об.—10 об.).
В последних двух плаваниях Е. С. Басов уже не принимал непосредственного участия. В компанию, организовавшую эти экспедиции, входил Никифор Трапезников, один из наиболее активных деятелей начального периода плаваний — представитель торгового капитала, начинавшего все больше проникать в эти предприятия. Карьера Е. С. Басова окончилась печально: постоянно нуждаясь, он сделал попытку заняться подделкой денег и попал на каторгу на Нерчинские заводы (Макарова. Открытие в освоение русскими Алеутских островов…, стр. 95).
Другая экспедиция 1745 г. проложила путь к островам Ближним на судне «Евдоким». Она была организована компанией, в которую входили купец А. Чебаевский, Н. Трапезников и др. Мореходом они взяли М. Невочикова. Передовщиком был назначен Я. Чупров. Кроме того, с экспедицией плыл от Болыперецкой канцелярии казак Сила Шевырин, который должен был приводить население островов в ясак и записывать все достопримечательное для доклада начальству (там же, стр. 86).
Судно «Евдоким» вышло 19 сентября из устья Камчатки и проплыло-мимо островов Беринга и Медного к северо-востоку. 24 сентября мореплаватели увидели о-в Атту и, миновав его, бросили якорь у о-ва Агатту, который и был, таким образом, первым из островов Ближних посещен русскими. Столкновение с местными жителями, окончившееся ранением одного из них, заставило промышленников перебраться на о-в Атту, где они пробыли до 14 сентября 1746 г. (J. L. S., 1776, стр. 12—17). Местное население встретило их дружелюбно.
Но затем начались столкновения. В результате было убито много алеутов, которым было трудно обороняться, так как их вооружение состояло из каменных топоров и костяных ножей. Столкновения произошли по вине-промышленников. Например, по инициативе и при участии передовщика Я. Чупрова, участники экспедиции в одном селении стали отбирать у жителей продовольствие и убили 40 мужчин, затем вывели из юрт женщин, старых убили, а молодых оставили себе (Полонский. Перечень путешествий…, л. 12 и об.). Насилия над местным населением впоследствии разбирались судом на Камчатке.
Отправившись обратно на корабле, тяжело нагруженном добытыми шкурами, промышленники скоро попали в бурю, которая носила их по морю. 30 октября судно, потерявшее паруса и якорь, было разбито о камни у Карагинского о-ва.
Сначала команда «Евдокима» жестоко голодала, но через некоторое время натолкнулась на селение коряков, которые приняли их и накормили от коряков промышленники узнали, где они находятся.
Летом на коряков напали высадившиеся на остров «олюторцы». Промышленники помогли корякам отбить нападение и прогнать «олюторцев» с острова, за что получили две байдары, на которых 21 июля 1747 г. вернулись на Камчатку, привезя 320 бобровых шкур. За время плавания погибло 12 участников экспедиции (J. L. S., 1776, стр. 17 —18).
М. Невочиков составил первую карту Алеутских островов, показав острова Атту, Агатту и один из Семичей. Карта была послана в Сенат в 1751 г. (Полонский. Перечень путешествий…, л. 13 об.).
Кроме описанных плаваний в 1743 — 1745 гг., до 1752 г. были совершены плавания в 1747, 1749 и 1750 гг.— по четыре плавания в год, и в 1751 и 1752 гг.— по одному плаванию в год. Из них отметим плавание судна «Иоанн», принадлежавшего купцам Ф. Холодилову и А. Толстых. Выйдя в море в 1747 г., участники этой экспедиции перезимовали на о-ве Беринга и весной 1748 г. направились не к северу, а к юго-востоку. На Камчатку судно вернулось осенью того же года (J. L. S., 1776, стр. 19—20). Это плавание, как и некоторые другие, совершенные в том же направлении, свидетельствует о том, что на Камчатке было распространено представление о землях, расположенных к югу от Алеутских островов.
Отметим также первую попытку получения права на монопольное использование пушных богатств к востоку от Камчатки. В 1751 г. купец Е. Югов предложил Сенату, в случае предоставления ему монополии, выделять в пользу казны не десятую часть добытой пушнины, а треть. Сенат указом 1748 г. разрешил Е. Югову «с товарищи» вести на этом условии промыслы монопольно на четырех кораблях в течение одного года (ПСЗ, т. XII, стр. 830). Но компанейщики сумели подготовить к 1750 г. только одно судно «Иоанн», плававшее в этом году неудачно. В следующем году судно «Иоанн», на котором плыл и сам Е. Югов, а мореходом был Г. Низовцев, достигло о-ва Беринга. Здесь экспедиция занималась промыслом три года и вернулась в 1754 г. на Камчатку с добычей, оцененной в 65,4 тыс. руб. Этим действия компании и ограничились, так как Е. Югов умер на острове, а его товарищи прекратили дело (Полонский. Перечень путешествий…, л. 19).
Во втором периоде (1753—1764 гг.) было совершено 25 плаваний, из них в 1753, 1754, 1756 гг.— по два плавания, в 1757 г.— одно плавание, в 1758 г.— четыре, в 1759 г.— два, в 1760 г.— три, в 1761 г.— одно, в 1762 г.— четыре, в 1763 г.— одно и в 1764 г.— три плавания.
К 1753 г. относится смелая экспедиция архангельского купца морехода П. Башмакова на судне «Иеремия», принадлежавшем компании московских купцов И. Рыбинского и А. Серебренникова. По словам В. Н. Берха (1823 в, стр. 25), П. Башмаков хотел найти «Большую землицу», т. е. Америку. Выйдя в июле из устья р. Камчатки, П. Башмаков поплыл на восток и обнаружил в разное время восемь островов, к которым не приставал из-за сильного ветра: 2 сентября корабль был выброшен на девятый остров и разбился. Команда построила из обломков новое судно, назвав его «Петр и Павел», и на нем вернулась в 1755 г. в Нижне-Камчатск.
Другая попытка плавания в 1753 г. к востоку, предпринятая на судне «Иоанн» Ф. Холодиловым и А. Толстых с мореходом Ф. Жуковым, из-за ветхости судна была неудачна. Промышленникам пришлось зимовать в 1753/54 г. на о-ве Беринга, а в 1754/55 г. на о-ве Атту (Полонский. Перечень путешествий…, л. 22).
Еще одна попытка плавания к востоку была совершена в 1754 г. на судне «Петр», принадлежавшем С. Красильникову и Н. Трапезникову. Были замечены острова, но высадка не производилась, а на обратном пути судно разбилось у о-ва Медного. Переправившаяся на о-в Беринга команда добралась затем до Камчатки на разных кораблях.
Открытие новых островов на востоке, сопровождавшееся длительной высадкой на них, было произведено только экспедицией, отправившейся в 1756 г. на судне «Петр и Павел» компании И. Рыбинского с мореходом Л. Башмаковым и передовщиком А. Всевидовым. Перезимовав на о-ве Беринга, П. Башмаков поплыл сначала на юг по следам А. Толстых, но потом повернул на север и пристал к «о-ву Кикигаласк». 3. Н. Зубкова (1948, стр. 22), на наш взгляд, правильно предполагает, что это был о-в Кагалакса, находящийся к востоку от о-ва Адах (Андреяновские острова). По Л. С. Бергу (1946а, стр. 287), это, возможно, был о-в Кыска из группы островов Крысьих. Двигаясь дальше, экспедиция открыла сначала четыре, а потом еще три «изрядных» острова и на одном из последних — о-ве Тана-га — она зазимовала. За время пребывания в этом районе было открыто всего 13 островов. Таким образом, были открыты Андреяновские острова. На Камчатку судно «Петр и Павел» вернулось в 1758 г. (Полонский. Перечень путешествий…, л. 25 об. и 26).
Последующие плавания к более отдаленным островам принесли новые открытия. Некоторые из них сопровождались драматическими эпизодами, связанными с трудностью дальних рейсов. На более крупных и населенных островах Лисьих и на о-ве Кадьяк произошли столкновения с местными жителями.
Начало таким плаваниям было положено в 1757 г. несчастливым рейсом бота «Капитон», полученным купцом И. Жилкиным от Большерецкой канцелярии (Макарова. Открытие и освоение русскими Алеутских островов…, стр. 94). Едва он вышел в море, как был выброшен на берег, и команда смогла отправиться в плавание только в 1758 г. Запасшись мясом морских коров на о-ве Беринга, экспедиция в августе прибыла к о-ву Кыске (из группы островов Крысьих), но экипаж не смог высадиться на землю, так как местные жители встретили прибывших с оружием в руках. Отойдя от о-ва Кыски, корабль потерпел крушение около расположенного поблизости небольшого скалистого острова. Здесь на промышленников напали приплывшие вслед за ними с о-ва Кыски алеуты, но их удалось отбить. Команда провела на этом острове две зимы, охотясь на бобров. Почти все время участники экспедиции сильно голодали: их пища состояла из ракушек, морской травы и кожи животных. Положение облегчил выброшенный на остров мертвый кит. На новом судне, выстроенном из обломков старого, экспедиция переправилась к островам Ближним, где вновь потерпела крушение. Те, кому удалось спастись, были; подобраны судном «Петр и Павел» и в 1761 г. прибыли на Камчатку. Из 39 человек вернулось только 13 (J. L. S., 1776, стр. 45-48).
Открытие Лисьих островов — самой близкой к Аляске группы Алеутских островов —было совершено экспедицией, плававшей на корабле «Иулиан», снаряженном компанией с участием купца Н. Трапезникова (Полонский. Перечень путешествий…, л. 27 об.). Передовщиком и мореходом был С. Г. Глотов, для сбора ясака был назначен казак Савин Пономарев. Ордером из Нижнекамчатской приказной избы последнему предлагалось «следовать… незнаемые морские острова для приводу тамошнего неясашного народа в подданство и в платеж ясака» и «сыскивать земных и морских курьезных и иностранных вещей и золотых и серебряных руд, жемчюгу, каменья, свинцу, железа, слюды, краски и прочих узорочных вещей» (Архив адмирала Чичагова, 1885, стр. 127).
Судно вышло в море 2 сентября 1758 г. и на девятые сутки было выброшено на о-в Медный. Здесь команда зимовала, занималась промыслом зверей и ремонтом судна. Отправившись 1 августа 1759 г. снова в путь, промышленники плыли, «не касаясь к известным морским к яко то Алеутским островам между север и восток» (Там же, стр. 129). 1 сентября судно пристало к о-ву Умнак, за которым, по сообщению С. Г. Глотова, примерно в 15 верстах лежит большой о-в Уналашка; дальше к востоку, как он слышал от жителей, есть еще восемь островов, на одном имеется «леестоячий». На всех этих островах «много морских бобров, лисиц, чернобурых и бурых и крестовых и красных», а на том острове, где «лес стоячий», есть и олени, медведи, волки и горностаи. Вероятно, это была Аляска. Население о-ва Умнак С. Г. Глотовым определялось в 400 человек, а на о-ве Увалашка — в 300 человек, «а точно изчислить и показать за пространностью того острова к тому ж и те люди с острова на остров перезжают часто никак было невозможно» (там же, стр. 129).
Первая встреча с обитателями о-ва Умнак была недружелюбной. Алеуты напали на прибывших и метали в них с помощью дощечек стрелы, которыми нескольких человек ранили, в том числе С. Т. Пономарева и С. Г. Глотова, а одного из промышленников убили. Дав залп из ружей, промышленники заставили алеутов разбежаться. Несмотря на эту стычку, команда «Иулиана», проявляя выдержку, избегала дальнейших столкновений. Установив через некоторое время мирные отношения, экспедиция стала получать от алеутов путем обмена звериные туши и меха. На островах Умнак и Упалашка были приведены в подданство тойоны этих островов и с ними 28 человек. В «Изъяснении» С. Г. Глотова отмечается, что у жителей о-ва Умнак есть железные ножи и что железо привозится с острова, на котором есть «стоячий лес». На островах Умнак и Уналашка своего леса нет, и жители пользуются лесом, выкидываемым морем. Огонь они высекают с помощью небольших белых камней, которые собирают на берегу и раскалывают пополам. Реки богаты красной и белой рыбой, много рыбы и в окружающем море. Зверей много, из птиц есть «морские урилы, топорки, ары, савки и кулики, речные утки, гоголи, селезни, крохали, чирки, по большей части и гуси белые, которые завсегда зимуют, а весною до зимнего времени отлетают. Бывают же серые и черные гуси, точию пролетные, чаек всегда во весь год бывает довольно и орлов» (там же, стр. 131). Из кожи птиц жители шьют себе одежду — парки; идут на это и шкуры бобров.
Команда «Иулиана» пробыла на островах почти 2 года и 9 месяцев (1759—1762 гг.) и «тамошних 2 островов (Умнака и Уналашки.— В. Г.) парод ласкою привели в подданство и ясак». На обратном пути, в который отправились 26 мая 1762 г., они «имели провеликие недостатки в воде и пище, так что последнюю с ног обувь варили и в пищу употребляли» (там же, стр. 132). 31 августа 1762 г. промышленники вернулись на Камчатку, потеряв за все время плавания трех человек. С. Г. Глотов представил «Изъяснения» и «Реестр» островов (Перевалов, 1949, стр. 272—273).
Плававший с экспедицией тотемский купец Петр Шишкин представил на основе опроса «мужика Кашмака» с о-ва Уналашки, сведения об островах, расположенных далее к востоку, и об островах, мимо которых проплывал «Иулиан» по пути к о-ву Умнак. Он упоминает об о-ве Алахтах 18, на котором много леса, оленей, медведей, кабанов и других зверей, об о-ве Кадьяк, который «в боку с полдни», и об о-ве Унимак. Наряду с этими сведениями Петр Шишкин сообщал и о фантастических землях, например об «о-ве Атахтак», на котором живут одноглазые, однорукие, одноногие люди (Шукинский сборник, 1906, стр. 172—173).
С. Т. Пономарев и П. Шишкин составили чертеж (рис. 35), не имеющий градусной сетки (Русские открытия в Тихом океане…, 1944, стр. 9). На нем впервые, вместо огромного выступа северо-западной Америки, фигурировавшего на итоговых картах Второй Камчатской экспедиции (карта С. Вакселя и С. Ф. Хитрово 1744 г., карты Морской академии 1746 г. и Г. Миллера 1758 гг.), появилось очень грубое изображение Алеутской гряды, а также островов Кадьяк и Алахшах, за которыми, впрочем, к северо-востоку изображены еще какие-то острова. Основной ошибкой этого
чертежа является то, что п-ов Аляска нанесен против Чукотского п-ова и всей цепи Алеутских островов придано слишком северное направление. Между Чукотским п-овом и Аляской помещена «Земля Якутского дворянина», от которой к Чукотскому п-ову тянутся три острова меньшего размера. В названиях Алеутских островов мы находим отзвуки показаний «мужика Кашмака». Попытку их расшифровки сделала 3. Н. Зубкова (1948, стр. 24). Смелое путешествие С. Г. Глотова и С. Т. Пономарева не только послужило примером для других промышленников, но и стало известно в правительстве. Сообщение о плаваниях промышленников и чертеж островов, исправленный в Тобольске, были направлены 11 февраля 1704 у. Д. И. Чичериным в Петербург при его «реляции», в которой он поздравлял Екатерину II с открытиями, совершенными «через самых простых и неученых людей» (МРФ, 1886, стр. 104—106). Кроме того, промышленники послали свою карту Ф. И. Соймонову, находившемуся уже в Петербурге. Ф. И. Соймонов тоже, в свою очередь, направил эту карту (или копию ее) Екатерине II.
Для характеристики карты и впечатления, произведенного путешествием С. Г. Глотова в Петербурге, приведем выдержку из письма, написанного Ф. И. Соймоновым Г. Миллеру в 1764 г.: «Хотя оная почти углем рисована и глинкою раскрашена, однако ежель впредь удача будет, я за достойное признаю в честь и память таких неустрашимых и ревностных, на оной карте все изъясня и золотыми лаврами раскрася, в Государственной архиве содержать. Столько то я за их ревность и претерпенные голод и смертные страхи благодарнейшим их себя признаваю» (Медушевская, 1954, стр. 105).
Все эти сведения послужили поводом к посылке в 1764 г. специальной правительственной экспедиции (П. К. Креницына и М. Д. Левашова) для Описания Алеутских островов (Перевалов, 1949).
В 1758 г. было начато еще одно богатое событиями плавание к дальним островам па судне «Владимир», принадлежавшем компании тульского купца Семена Красильникова. Во время этого плавания была посещена группа Андреяновских островов, на которых в 1758 г. побывал П. Башмаков. Мореходом на «Владимире» был подштурман Дмитрий Пайков (Верх, 1823в, стр. 37), передовщиком — С. Полевой и сборщиком ясака — С. Шевырин. Перезимовав на о-ве Беринга, экспедиция отправилась сначала на юг, по, не найдя никаких островов, поплыла на северо-восток. 1 сентября 1759 г. «Владимир» пристал сначала к о-ву Атха, а потом к о-ву Амля, на котором промышленники и обосновались. Зимой 1759/60 г. экспедиция, разделившись на три отряда, промышляла на островах Атха, Большой Ситхин и Амля. Один из отрядов, в который входило 12 человек во главе с С. Шевыриным и С. Полевым, был перебит алеутами.
Несмотря на это, «Владимир» остался у островов, так как к этому времени сюда пришло судно «Гавриил», и обе экспедиции в 1760 г. провели промысел совместно. В 1761 г. суда двинулись на восток. «Владимир» достиг о-ва Унимак, где экспедиция провела зиму 1761/62 г., а «Гавриил» отправился далее. На следующий год промышленники зимовали на о-ве Кыска. В 1763 г. команда «Владимира» вернулась на Камчатку.
Судно «Гавриил», встреченное промышленниками с судна «Владимир», вышло в плавание в 1760 г. из устья р. Большой. Судно было снаряжено купцом И. Бечевиным, предполагавшим «плыть к полуденным и северным странам на известные и неизвестные острова и земли, до Анадырского устья, а если будет возможность, то и далее вокруг Чукотских мысов, до рек, впадающих в Ледовитый океан, даже до устья Лены (Полонский. Перечень путешествий…, л. 33 и об.). И. Бечевин получил на плавание разрешение от Сената, который предложил Ф. И. Соймонову оказывать этому предприятию содействие. Судно «Гавриил», снаряженное И. Бечевиным, имело в длину 18,9 м и превышало все другие суда промышленников, плававшие до этого времени к Алеутским островам. Мореходом на нем был Г. Пушкарев, участвовавший в 1741 г. в походе В. Беринга.
Однако эта экспедиция не состоялась, так как И. Бечевин был арестован, и судно конфисковано в казну. Впоследствии «Гавриил» был возвращен владельцу, но И. Бечевин ограничился посылкой его на Алеутские острова (Медушевская. Русские географические открытия…, стр. 194).
После промысла на о-ве Атха «Гавриил», как уже отмечалось, направился на восток на другой остров. Этот «остров» был Аляской, что следует из сведений, сообщенных впоследствии командой «Гавриила», отметившей наличие на нем оленей, медведей, кабанов, волков, выдр и длинноухих очень диких собак (J. L. S., стр. 56—77). Большинство этих животных на островах Лисьих, к западу от Аляски, никогда не встречалось, на Аляски же они действительно водятся.
Таким образом, после В. Беринга и А. И. Чирикова, побывавших у берегов Аляски в 1741 г., этот полуостров был впервые посещен русскими в 1761 г. Но теперь мореплаватели имели уже более широкое представление об этой части Тихого океана и об островах, лежащих между Аляской и Кам* таткой, к которым были совершены многочисленные плавания.
К сожалению, команда «Гавриила» на Аляске и на о-ве Умнак своими насилиями вызвала восстание первоначально дружелюбно настроенных местных жителей. Они убили нескольких русских; в ответ команда «Гавриила» убила семь алеутов, которых держала у себя заложниками. Отправившись в обратный путь в мае 1762 г., промышленники силой захватили около 20 алеутов и алеуток.
В сентябре 1762 г. «Гавриил», сильно пострадавший от бурь, возвратился на Камчатку. Почти все захваченные алеуты были убиты, так как промышленники хотели скрыть свои бесчинства на Аляске (Полонский. Перечень путешествий…, л. 35). Но это им не удалось, о чем можно судить по инструкции, написанной в 1776 г. командиром Охотского порта Саввой Зубовым, в которой подчеркивалась недопустимость «неописанных обид(разорения и смертоубийств», чиненных «бичевинской компанией» (Берх, 1823в, стр. 50—51).
Результатом другого плавания, начатого в 1760 г., было описание шести Андреяновских островов. Это плавание было совершено Адрианов Толстых на судне «Андриан и Наталия», на котором А. Толстых был мореходом и поредовщиком. Выйдя в море 27 сентября, он зимовал на о-ве Беринга, а в 1761 г. побывал на о-ве Атту, но, встретив там три судна других промышленников, пошел далее к востоку и в августе того же года пристал! к о-ву Адах (Андреяновские острова). Здесь он провел три года, промышляя на островах Аях (Адах), Канага, Четхина (Большой Ситхин), Тагалах, Атха, Амля. Он добыл пушнины на 120 тыс. руб. и привел в подданство население всех шести островов, на которых жило свыше 3 тыс. человек. Обратное плавание в 1764 г. было несчастливо: в июле судно было сильно повреждено у о-ва Семичи, а 17 сентября его разбило, когда оно уже находилось у устья р. Камчатки. Большую часть груза удалось спасти, но многое погибло, в том числе коллекция, составленная А. Толстых на островах, и описание путешествия, островов и алеутов, которое оп вез в особом ящике (Берг, 1924, стр. 122).
На Камчатке участники плавания — казаки М. Лазарев и П. Васютинский — дали сведения об этом плавании; кроме того, были использованы данные из журналов А. Толстых. Эти сведения, карта посещенных островов и привезенные вещи были направлены Д. И. Чичериным вместе с написанной им «реляцией» Екатерине II (там же, стр. 123).
Адриан Толстых выделялся среди промышленников и принадлежал к числу наиболее активных участников плаваний. В 1747 г. он вместе с, Е. С. Басовым и Н. Трапезниковым был участником компании, организовавшей экспедицию на о-в Медный на шитике «Петр». Одновременно он был членом компании, снарядившей в том же году судно «Иоанн».
В 1749—1764 гг. А. Толстых совершил не менее четырех плаваний, сначала па том же «Иоанне», а затем на «Андриане и Наталии» и стал известным мореходом. Потеряв в 1764 г. свое судно, он в 1765 г. отправился из Охотска мореходом на судне «Петр» купцов И. Лапина, В. Шилова и А. Орехова с 63 человеками команды. Перезимовав на Камчатке, экспедиция в 1766 г. поплыла к югу мимо Курильской гряды в поисках «Земли де Гама». Судно останавливалось у островов Четыре брата (Черные братья), а через четыре дня подошло к какому-то большому острову. Продолжавшаяся долгое время плохая погода не позволила совершить высадку и заставила экспедицию отказаться от намерения здесь зимовать. На обратном пути «Петр» был разбит недалеко от Камчатки (у Шипунского мыса) жестоким штормом, причем вся команда, кроме трех человек, погибла, в том числе и А. Толстых (Полонский. Перечень путешествий…, л. 60 и об.).
В противоположность большинству участников экспедиции, у которых преобладала жажда наживы, и в отличие от складывавшегося типа промышленников, стремившихся захватить открытые острова силой оружия, Д. Толстых обладал интересами исследователя. При посещении Андреяновских островов он собрал коллекцию различных предметов быта алеутов, в которую входили, между прочим, спасенные во время крушения «Андриана и Наталии» в 1764 г. алеутская байдара, обтянутая кожей, с двумя небольшими выкрашенными веслами, деревянная шляпа и «поводок с костяными удами».
А. Толстых интересовался возможностью размножения животных, подвергавшихся в результате промыслов на островах сильному истреблению. Как сообщает в «скаске» Степан Черепанов, А. Толстых перевез с Командорского о-ва (о-в Беринга) гнездо молодых песцов на о-в Аттаку (Атту), «где чрез немногие годы размножились до тысячи, и оттуль ныне промышленниками улавливаютца…» (Русские открытия в Тихом океане…, 1948, стр. 119).
По отношению к алеутам А. Толстых придерживался гуманных взглядов. По его словам, жительствующие на островах люди «видом грубы, а по разговорам и обхождениям ласковы и приятны, а притом ко всему понятны и смысленны» (Берг, 1924, стр. 128). А. Толстых старался установить с алеутами добрые отношения и доказал, что это вполне возможно.
Уезжая в 1764 г. с Андреяновских островов на Камчатку, А. Толстых спросил у приглашенных с соседних островов тойонов, не было ли алеутам от русских обид. Тойоны «единогласно при всех тогда находящихся людях объявили, что как тойонам, так и протчим никакой обиды, кроме одного оказуемого им всем всякого благосклонного благодеяния и приязни, чинено не было» (Берг, 1924, стр. 121). Таким образом, А. Толстых и его помощники сумели склонить в русское подданство жителей островов, поддерживая с ними мирные отношения.
Таковы черты характера этого «неученого, но предприимчивого и разумного мореплавателя» (Берх, 1823в, стр. 54).
Конечно, действуя такими методами, А. Толстых все же отнюдь не забывал про наживу. Ему удавалось, благодаря услугам дружески расположенных алеутов, собирать пушнину в самых больших количествах.
Кроме А. Толстых, известны и другие промышленники, стремившиеся при освоении Алеутских островов устанавливать мирные отношения с населением. К числу таких промышленников относятся, например, С. Г. Глотов и казак Сила Шевырин.
К сожалению, далеко не всегда у промышленников хватало желания и умения для установления дружеских отношений с местными жителями. Возникавшая неприязнь приводила к тяжелым последствиям. Так, в 1762—1763 гг. алеуты напали на четыре судна, приставшие к островам Лисьим (Умнак и Уналашка), перебили почти всю команду и уничтожили корабли. Что послужило поводом к этому — неизвестно. Вероятнее всего, какие-либо неосторожные поступки вновь прибывших промышленников обострили вражду, посеянную экипажами ранее побывавших здесь судов.
Попав как бы в западню на неизвестном острове, небольшая группа уцелевших промышленников с этих четырех судов должна была бороться с подавляющими силами алеутов, которые пытались их взять то открытыми атаками, то длительной осадой, то внезапными ночными нападениями, то поджогами (Русские открытия в Тихом океане…, 1948, стр. 120-146).
Спасшиеся после всех испытаний от гибели одиннадцать человек (пять русских и шесть камчадалов) присоединились к командам кораблей С. Г. Глотова «Андриан и Наталия» и И. М. Соловьева «Петр и Павел», которые также приплыли к Лисьим островам.
Начатое в 1762 г. путешествие С. Г. Глотова на корабле «Андриан и Наталия», принадлежавшем В. Попову, отличалось той же смелостью, как и его плавание в 1758—1762 гг., когда, отправившись в неизвестные районы, он открыл о-в Умнак. Перезимовав на о-ве Медном, С. Г. Глотов в августе 1763 г. достиг о-ва Умнак, но, не приставая к Лисьим островам, пошел далее к востоку. Миновав несколько мелких островов, он увидел большой гористый остров. Это был лежащий к востоку, уже за пределами Алеутской гряды, о-в Кадьяк, открытый В. Берингом в 1741 г. К нему С. Г. Глотов пристал 5 сентября 1763 г. (Полонский. Перечень путешествий…, л. 47).
Жители, язык которых был совсем но похож на алеутский, сначала посещали корабль небольшими группами, а 1 октября на утренней заре они внезапно напали на корабль с целью поджечь его. Залп из ружей, с которыми они, по-видимому, еще не были знакомы, разогнал их, но нападения повторялись и в другие дни; в них участвовало одновременно до 200 человек. 26 октября жители о-ва Кадьяк появились на заре, двигая перед собой толстые деревянные щиты. За щитами шло по 30 — 40 человек с костяными копьями. Пули не пробивали щитов. Видя, что стрелять с корабля бесполезно, С. Г. Глотов с командой сделал вылазку и отбросил нападавших.
В связи с враждебным отношением местных жителей команде долгое время разрешалось отлучаться только на рыбную ловлю. Началась цинга, от которой умерло девять человек. Постепенно все же отношения с местным населением улучшились. Весной 1764 г. даже установился обмен, и отряд стал приобретать меха. От жителей острова были получены, между прочим, два ковра, сделанные с большим искусством; одна сторона их была покрыта, как бархатом, густым мехом бобра. Один из этих ковров позже был отправлен Екатерине II (Макарова. Открытие и освоение русскими Алеутских островов…, стр. 119).
Этот остров отличался от посещенных ранее островов своей фауной. Здесь водились горностаи, ласки, речные бобры, выдры, куницы, волки, медведи и кабаны, не встречавшиеся на Алеутских островах. Для одежды жители острова употребляли меха оленей и песцов. На Кадьяке росли ивы и ольха, которые могли попасть сюда только с материка. По словам местных жителей, остров был расположен недалеко от берегов обширной лесистой земли.
С. Г. Глотов покинул о-в Кадьяк в 1764 г. и возвратился на Лисьи острова. Его появление на о-ве Умнак было очень своевременно для оставшихся в живых членов команды судов, разбитых алеутами.
Пробыв на Лисьих островах два года, С. Г. Глотов сумел наладить с населением островов обмен и собрал с них ясак. В 1766 г. он вернулся на Камчатку (J. L. S., стр. 104—130).
Высадка С. Г. Глотова на о-в Кадьяк была важным этапом на пути продвижения к берегам северо-западной Америки. Сведения, сообщенные-вернувшимися из плавания промышленниками, ясно подтверждали близость материка. По мнению историка Г. Банкрофта (Bancroft, 1886, стр. 140), эта экспедиция составляет эпоху в продвижении русских промышленников на восток.
Экспедицией С. Г. Глотова по существу были завершены наиболее крупные открытия промышленников, создавшие возможность для дальнейшего освоения Алеутских островов и проникновения русских в северо-западную Америку. Промышленники дали много верных сведений об островах, лежащих к востоку от Камчатки, об их природе, богатствах и народах, их населявших.
Эти открытия создали условия для возникновения в 80-х годах XVIII в. Северо-восточной компании И. И. Голикова и Г. И. Шелихова, которая развернула обширную деятельность вплоть до постройки крепостей в Америке. Г. И. Шелихов перебрался на побережье северо-западной Америки с о-ва Кадьяк, на котором он обосновался в 1784 г. В 1799 г. (уже-после смерти Г. И. Шелихова, последовавшей в 1795 г.) компания получила покровительство государства. Ей было предоставлено на 20 лет монопольное право на эксплуатацию богатств этого района, и она стала называться Российско-Американской компанией.
Сообщения промышленников, среди которых не было образованных людей, хорошо подготовленных моряков и геодезистов, не содержали, конечно, систематических описаний природы и точного изображения посещенных островов. Их деловые отчеты представляли собой рассказ о событиях во время плавания и о промысле. Описания местных жителей и природы были связаны с этой основной темой. Однако, несмотря на отсутствие специальной подготовки, промышленники совершенно правильно отмечали в своих сообщениях наиболее существенные черты природных условий и приводили интересные этнографические сведения, которым уделяли значительное внимание. Это объяснялось не только интересом к обычаям другого народа, но и необходимостью, поскольку отношения с алеутами во время высадок имели жизненно важное значение. Этнографические сведения, сообщенные промышленниками, пытались обобщить, в своих работах В. Кокс, П. Паллас и другие ученые, и они стали известны мировой науке.
Особенно следует выделить упомянутые выше показания об Андреяновских островах А. Толстых и казаков П. Васютинского и М. Лазарева. Они свидетельствуют о выдающихся способностях этих промышленников. Правда, описание природы — рельефа островов, рек, вулканов, горячих ключей и растительности — они дают кратко и схематично. Зато рассказ об алеутах содержит богатый материал об их быте и нравах и представляет большой интерес, так как относится к периоду, когда обычаи местного населения еще мало изменились под влиянием русских. Их описания неоднократно опубликовывались и использовались исследователями (Я. Штелиным, В. Н. Верхом, А. С. Полонским, С. М. Соловьевым, Л. С. Бергом, А. И. Андреевым и др.). Содержательно также описание островов Умнак и Уналашка, представ лепное С. Г. Глотовым.
Кроме описаний, промышленники составляли также и карты плаваний (М. Невочиков, С. Г. Глотов, А. Толстых, П. Шишкин и др.). Некоторые из этих карт были направлены в Тобольск и Петербург. Отдельные сведения и карты были еще до их опубликования использованы М. В. Ломоносовым, который учел сообщение С. Г. Глотова ори разработке в 1764 г. проекта Северного морского пути. Познакомившись с материалами С. Г. Глотова, он высказал предположение, что «лесной остров» («Алахшак») может быть мысом (Ломоносова, 1952, стр. 511). По его соображениям, направление плавания С. Г. Глотова было не к северо-востоку, а, с учетом склонения компаса, к востоко-северо-востоку, чему соответствуют и данные об относительно теплом климате посещенных мест. Он высказал также предположение, что на месте изображавшейся в то время на картах северо-западной части Америки, протянутой в сторону Камчатки, расположены в действительности в основном острова (там же, стр. 512).
Следует отметить, что составленные промышленниками карты с изображением открытых островов, не отличавшиеся большой точностью, не сразу были приведены в связь с данными Камчатских экспедиций и привели к неверным представлениям, господствовавшим некоторое время.. Например, на приведенной выше карте (см. рис. 34), с начерченной на ней «линией», до которой можно плавать к востоку, показаны отдельно острова, открытые промышленниками и Второй Камчатской экспедицией.
Неясность представлений о расположении островов отразилась и на меркаторской карте берегов Северного Ледовитого океана, составленной в 1765 г. В. Красильниковым «с круглой географической карты» (Перевалов, 1949, стр. 378). Красильников пытался подытожить все сведения, поступившие уже после Второй Камчатской экспедиции. Он использовал чертеж П. Шишкина или других промышленников, на котором цепи Алеутских островов придано слишком северо-восточное или северное положение. На карте В. Красильникова Алеутские острова начинаются около 55° с. ш. и простираются к Чукотскому п-ову, около которого значительная часть их расположена в направлении с запада на восток, в том числе острова Умнак, Уналашка, «Алакшан». Очертания северо-западного берега Америки неясны, а острова заходят далеко к востоку за меридианы «Чирикова берега» и «Берингова берега».
На карте, которая была привезена в Петербург в 1767 г. купцом Василием Шиловым (рис. 36), несмотря на слишком северное направление Алеутской гряды, нанесенной между 54 и 64° с. ш., ее расположение более правдоподобно. Но в то же время на сводной карте северо-востока Азии, составленной в том же соду Ф. Вертлюговым (Ефимов, 1950), участвовавшим в экспедиции Н. П. Шалаурова, изображение Алеутских островов напоминает карту В. Красильникова, с тем, однако, отличием, что положение американского берега Берингова пролива по отношению к Азиатскому материку более близко к действительности.
Адмиралтейств-коллегия в объяснении, приложенном к докладу ох 23 февраля 1767 г., находилась, может быть, на пути к правильному разрешению вопроса. В этом объяснении говорилось, что острова, изображенные Василием Шиловым, составляют часть той группы, южные острова которой являются землями, виденными В. Берингом и А. И. Чириковым
(Русские открытия в Тихом океане…, 1948, стр. 173). Но неверные представления о направлении Алеутской гряды были в то время слишком распространены и в конце концов отразились на карте Академии наук (1773 г.).
История ее возникновения не освещена. Но можно отметить влияние на нее некоторых существовавших карт. Составителям ее была, по-видимому, известна карта плавания лейтенанта И. Синдта в Берингов пролив в 1764—1767 гг., на которой был изображен «открытый» им в южной части пролива несуществующий архипелаг. Но, к сожалению, авторы не знали или не использовали карту путешествия капитанов П. К. Креницина и М. Д. Левашова (1768—1770 гг.), предпринятого для исследования Алеутских островов. На этой карте острова Лиски впервые нанесены примерно на верной широте. Карты И. Синдта н П. К. Креницина и М. Д. Левашова были опубликованы В. Коксом (Сохе, 1780).
На карте 1773 г. расположение берегов Азиатского материка соответствует карте Г. Миллера 1758 г. Но северная часть Тихого океана отражает, вероятно, влияние карты, переработанной В. Красильниковым: от островов Беринга и Медного к «о-ву Аляшке», помещенному в Беринговом проливе, тянется цепь Алеутских островов. Чтобы показать в Беринговом проливе «о-в Аляшку», протянувшийся с запада на восток на 10°, авторы перенесли берега Америки у Берингова пролива от 210° почти к 225° от Ферро. Карта 1773 г. под названием «Карта нового северного архипелага, изобретенного Российскими мореплавателями в Камчатском и Анадырском морях», вместе со статьей, cодержавшего неточности в описании организации экспедиций, плаваний и расположения островов, была опубликована Я. Штелиным в «Географическом месяцослове на 1774 год». Одновременно статья Я. Штелина вышла на немецком, английском и французском языках.
Близкое к действительному положение Алеутской гряды изображено на карте П. Палласа («Карта новых открытий на Восточном океане»), опубликованной в 1781 г. Он, впрочем, оговаривает, что не может показать «ничего совершенно исправного и достоверного» (1781, стр. 140—141). Берега северо-западной Америки нанесены на этой карте по данным Д. Кука, и в соответствии с ними Аляска изображена полуостровом. По данным Д. Кука, показан и о-в Уналашка, а ближайшие к Камчатке Алеутские острова изображены в соответствии с картой А. Очередина. Остальные острова нанесены по «Скаске, взятой господином статским советником Миллером с одного алеута». Таким образом, П. Паллас очень мало использовал сведения промышленников, а П. К. Креницина и М. Д. Левашова даже не упомянул. Кроме того, на его карте в южной части Берингова пролива, очертания которого показаны правильно, изображены пунктиром острова «из карт лейтенанта Зинда». К югу от 50° с. ш. пунктиром намечена земля, признаки близости которой видел Г. Стеллер во время плавания с В. Берингом (Лебедев, 1957).
Более точные очертания островов и берегов северной части Тихого океана появились на картах Г. И. Шелихова и Г. А. Сарычева только в 1793 и 1802 гг.
—Источник—
Греков, В.И. Очерки из истории русских географических исследований в 1725-1765 гг./ В.И. Греков.- М.: Издательство академии наук СССР, 1960.- 425 с.
Предыдущая глава ::: К содержанию ::: Следующая глава
