Мнестические расстройства, возникающие при опухолях гипофиза, сами по себе привлекали относительно мало внимания и были очень скупо отражены в литературе.
Патологические процессы, ограниченные самим гипофизом, вызывали, как правило, обменные расстройства, иногда нарушение сна, в некоторых случаях изменение влечений, но могли протекать без видимых расстройств высших корковых функций. Вот почему больные с опухолями гипофиза, поступавшие в нейрохирургическую клинику, относительно редко были предметом тщательного нейропсихологического исследования.
Лишь в тех случаях, когда опухоли гипофиза выходили за пределы турецкого седла и по существу приобретали экстраселлярный характер, увеличиваясь по размеру и воздействуя на близлежащие образования (лимбическая область, гиппокамп, иногда хиазмальная область) или оказывая давление на ствол (как это имеет место при ретроселлярных опухолях), картина существенно менялась и к указанным выше расстройствам могли присоединяться массивные изменения сознания, грубые расстройства памяти, а иногда и общемозговые изменения, приводящие к выраженному нарушению тонуса психических процессов.
Однако следует твердо помнить, что опухоль гипофиза вызывает отнюдь не только изменения в обменных процессах, которые являются основной функцией этого образования.
Опухоли, расположенные в пределах турецкого седла и выходящие за его пределы, могут выступать как фактор, непосредственно влияющий как на секреторные функции, связанные с этими образованиями, так и на характер их воздействий на ретикулярную формацию, создавая заметные сдвиги в тонусе коры, в стертых случаях приводя к колеблющимся нарушениям тонуса и повышенной истощаемости, а в более массивных случаях вызывая нарушения сна, и бодрствования и приводя к первичному снижению активности. В тех случаях, когда экстраселлярные опухоли прямо или косвенно (посредством нарушения гемо- и ликвородинамики) воздействуют на лимбическую область и систему гиппокампа, к этой картине могут присоединяться и первичные расстройства влечений, аффективной жизни и, что особенно интересует нас в контексте нашего анализа, существенные расстройства памяти.
Все это определяет и нейропсихологический синдром, который можно наблюдать у больных этой группы.
Как правило, у больных с опухолями гипофиза нельзя наблюдать никаких нарушений высших корковидных функций в узком смысле этого термина. У них не бывает нарушений праксиса, гнозиса или речи, нет никаких нарушений в тонких движениях и их организации, их интеллектуальные процессы остаются по своей структуре сохранными, и никаких нарушений целенаправленной деятельности, формирования намерений и удержания сложных программ действия здесь не наблюдается.
Основные жалобы, которые встречаются у этих больных (если не считать жалоб на нарушение обменных процессов, сна и бодрствования), сводятся к жалобам на расстройства памяти, причем очень часто эти жалобы носят нерезко выраженный характер и указывают на относительно стертые нарушения мнестических процессов. Больные жалуются на то, что они «стали забывчивы», что «то, что им скажут, сразу же исчезает», что они нередко забывают свои намерения («выйду за чем-нибудь и уже забуду») и что это, не мешая их основной работе, все же составляет предмет их озабоченности.
В наиболее частых случаях жалобы на расстройства памяти ограничиваются этими указаниями; в случае более массивных (и обычно выходящих за пределы турецкого седла) опухолей, влияющих на ствол и медиальные отделы больших полушарий, сюда могут присоединяться жалобы на расстройства тонуса и бодрствования, появление особых состояний неясного сознания, которые иногда приводят к каталептическим состояниям, а в некоторых случаях — даже к сумеречному состоянию и более грубым мнестическим дефектам.
Экспериментальные исследования мнестических процессов у больных этой группы отчетливо раскрывают особенности, которые лежат в основе их расстройства.
Запечатление простых сенсомоторных и сенсорных следов, например в пробах Узнадзе на фиксированную установку и в пробах Конорского, остается у этих больных сохранным, и ни «пустая» пауза, ни пауза, заполненная побочной (интерферирующей) деятельностью, не вызывает здесь сколько-нибудь заметных мнестических дефектов.
Заучивание ряда дискретных (не связанных друг с другом) элементов может давать иную картину.
В простой пробе на заучивание серии слов больные с опухолями гипофиза могут не давать заметных отклонений от нормы, и «кривая заучивания» может сохранять здесь обычный, нормальный характер. Лишь у больных с массивными экстраселлярными опухолями, приводящими к расстройству гемо- и ликвородинамики, могут наблюдаться заметные изменения в этих процессах и «кривая заучивания» может приобретать сниженный, медленно нарастающий, а иногда и совсем плоский характер.
Особенно отчётливые изменения мнестических процессов выступают у больных этой группы в пробах на «кратковременную память» на ряды дискретных элементов с требованием сохранять их точный порядок. В этих ситуациях больные данной группы могут проявлять известные затруднения в воспроизведении серий из четырех-пяти слов, давая их неполное воспроизведение и «теряя» некоторые из входящих в состав серии элементы, причем дефекты нередко остаются и при многократном повторении опыта.
Особенно выраженные дефекты мнестических процессов выступают, однако, если в опыт вводится побочная (интерферирующая) деятельность и прежде всего если больному предлагается припомнить ранее запечатленную серию после того, как он запоминал вторую аналогичную серию («гомогенная интерференция»). В этих опытах, оказывающихся наиболее чувствительной пробой на мнестические дефекты у занимающей нас группы больных, особенно отчетливо выступает тот факт, что механизмом, лежащим в основе нарушений мнестических процессов, является здесь не столько слабость следов (которые могут достаточно хорошо сохраняться через значительное время и успешно воспроизводиться после «пустой» паузы), сколько повышенная тормозимость этих следов интерферирующими воздействиями. Иногда это тормозящее влияние оказывается настолько значительным, что достаточно ввести в опыт побочную деятельность, чтобы следы только что запечатленной серии либо полностью, либо частично забылись й чтобы больной, который только что успешно повторил серию из трех-четырех слов, оказался совершенно не в состоянии вернуться к ней после того, как он так же успешно повторил вторую аналогичную серию.
Характерно, что такая повышенная тормозимость следов интерферирующими воздействиями носит в этих случаях модально-неспецифический характер и в равной мере проявляется при удержании как словесных, так и несловесных (зрительных или двигательных) серий.
Характерно, наконец, что перевод мнестических процессов на более высокий уровень и смысловая организация запоминаемого материала компенсируют только что описанные дефекты, делая следы несравненно более устойчивыми по отношению к побочным (интерферирующим) влияниям, и ни припоминание фраз, ни припоминание рассказов не страдает у этих больных даже после введения побочной (интерферирующей) деятельности. Поэтому и возвращение к ранее предъявленным фразам или смысловым отрывкам после предъявления вторых аналогичных фраз или отрывков может оставаться ненарушенным. Исключение представляют лишь больные с массивными экстраселлярными опухолями, вызывающими влияние на близлежащие образования ствола и медиальные отделы больших полушарий. Тогда мнестические дефекты приобретают здесь более выраженный характер и даже перевод мнестических процессов на более высокий уровень организации не избавляет их от тормозящего влияния интерферирующих воздействий.
Все эти факты показывают, что опухоли верхних отделов ствола и, в частности, опухоли гипофиза могут привести к четким мнестическим дефектам, что эти дефекты иногда являются едва ли не единственным нарушением высших корковых процессов, наблюдаемым в этих случаях, и имеют выраженный нейродинамический характер, связанный со снижением тонуса коры и повышенной тормозимостью следов интерферирующими воздействиями.
—Источник—
Лурия, А.Р. Нейропсихология памяти/ А.Р. Лурия.- М.: Педагогика, 1974.- 312 с.
Предыдущая глава ::: К содержанию ::: Следующая глава
