Работы М. В. Ломоносова по исправлению атласа 1745 г.

Географическому департаменту не удалось сосредоточить в своих руках руководство геодезическими работами, которые после отстранения в 1739 г. В. Н. Татищева остались без присмотра. В результате поступление в Географический департамент новых карт, необходимых для исправления атласа, значительно сократилось. Правда, В. Н. Татищев, не участвуя в составлении генеральной карты, все же продолжал собирать для Академии наук картографические материалы, но, выйдя в 1745 г. в отставку, перестал этим заниматься. Следует упомянуть также, что с 1746 по 1752 г. все карты Второй Камчатской экспедиции находились в Сенате, который их затребовал (Андреев, 19376, стр. 102).

При создавшейся обстановке были необходимы энергичные меры для того, чтобы оживить деятельность Географического департамента, в котором сконцентрировалась работоспособная группа сотрудников, состоявшая из опытных геодезистов и студентов-чертежников во главе с И. Трускоттом (Гнучева, 1946, стр. 58). Но до М. В. Ломоносова Географическим департаментом довольно долго руководили люди, которые не умели или не хотели приступать к выполнению сложных мероприятий, требовавших инициативы и настойчивости.

X. Винсгейм, руководивший, как уже указывалось, с 1744 г. Географическим департаментом, в 1749 г., отвечая на запрос Космографического общества в Нюрнберге, не смог назвать ни одной карты, напечатанной после 1745 г., и не сказал ничего определенного о будущих работах (там же, стр. 158—161). Наиболее крупным его трудом было составление изданного в 1748 г. «Реэстра ландкартам, чертежам и планам Российской империи, находящимся в Географическом департаменте при императорской Академии наук» (МАН, 1897, стр. 382). Положение дел не изменилось и после смерти X. Винсгейма (1756 г.). Сменивший его профессор астрономии А. Гришов мало занимался делами Географического департамента и, имея семью в Прибалтике, часто туда отлучался (Пекарский, 1873, стр. 639).

Толчком для некоторого оживления деятельности Географического департамента послужило появление в Париже в 1752 г. статьи и карт И. Делиля, неверно освещавших плавания русских в Тихом океане. Как отмечалось, президент Академии наук К. Г. Разумовский поручил в марте 1753 г. Г. Миллеру составить опровержение сообщений И. Делили. Кроме того, Г. Миллеру и А. Гришову было поручено «смотрение» за составлением нового атласа. Г. Миллеру предлагалось также составить географическое описание России.

Для составления нового Российского атласа Географический департамент разослал запросы провинциальным и губернским канцеляриям с предложением прислать проверенные карты и различные географические сведения. Новые карты удалось получить только по Оренбургской губернии; очень немного поступило и ответов на анкеты (Андреев, 1950а, стр. 203).

В 1754 г. Г. Миллер начал составление новой генеральной карты России с нанесением всех почтовых станций. Она была издана в 1771 г. (Миллер, 1937, стр. 152). Вышли также три карты Камчатки (приложенные к книге С.П.Крашенинникова), являющиеся копиями части его генеральной карты Сибири, и карта Камчатки, составленная И. Трускоттом по данным Г. Миллера.

Однако деятельность Г. Миллера, который из-за пассивности А. Гришова стал фактическим руководителем Географического департамента, мало помогла улучшению постановки работ этого учреждения. Г. Миллер, пользуясь помощью сотрудников Географического департамента, охотно занимался обработкой данных, собранных им в Сибири, и материалов Второй Камчатской экспедиции. Вместе с тем, не являясь картографом, он не уделял внимания руководству кадрами геодезистов, а также организации географических исследований с целью исправления атласа 1745 г. К 1757 г. Географический департамент фактически почти не функционировал (Гнучева, 1946, стр. 66).

Попытки вернуть Географическому департаменту в какой-то мере прежнее значение были сделаны М. В. Ломоносовым. Начинания его в этом направлении были связаны с его общей борьбой за русскую науку и научные кадры и за повышение уровня учебной и научной деятельности Академии наук, которую он старался поставить на службу родине. Условия этой борьбы, занимающей большое место в его биографии, были неблагоприятны для М. В. Ломоносова, имевшего мало сторонников и сталкивавшегося с влиянием ловких бюрократов академической канцелярии — И. Шумахера, Г. Н. Теплова, И. Тауберта, которые не хотели терять свое влияние. Ему мешали и его враги из профессорской среды (Г. Миллер, Ф. Эпинус и др.), которых он приобрел своими выступлениями против иностранного влияния и резкими суждениями о научных работах.

Начало участию М. В. Ломоносова в работах Географического департамента было положено назначением его 13 февраля 1757 г. членом академической канцелярии (Билярский, 1865, стр. 317). Познакомившись с делами учреждений Академии наук, он узнал, насколько в ней много «излишеств, недостатков и замешательств», вызывавших ее «несостояние». В каком положении он застал Географический департамент, можно представить себе по инструкции 3 октября 1757 г., состоящей из 14 пунктов, в составлении которой М. В. Ломоносов принимал главное участие. В этой инструкции содержатся указания об установлении самого элементарного порядка повседневной работы: о необходимости регулярно собираться для совещаний, «содержать порядочно журнал», рассматривать выполненные Географическим департаментом работы. Инструкция обязывает профессоров (Г. Миллера и А. Гришова) заниматься с адъюнктами (И. Трускоттом и Я. Шмидтом), а адъюнктов — со студентами. «Главнейшим намерением» Географического департамента должно быть «поправление Российского атласа» (Ломоносов, 1955, т. 9, стр. 186—191).

24 марта 1758 г., получив указание «иметь прилежное старание и смотрение», чтобы во всех научных и учебных учреждениях Академии наук «все происходило порядочно», М. В. Ломоносов стал руководителем Географического департамента и оставался в этой должности до самой смерти (Билярский, 1865, стр. 368).

Свои представления о том, что следовало выполнять Географическому департаменту, М. В. Ломоносов выразил в 1760 г. в «Мнении о посылке астрономов и геодезистов». В этом проекте он предлагал составить через три года «исправнейший перед прежним «Российский атлас» в шестидесяти или восьмидесяти специальных картах, с отменными украшениями и с политическим и экономическим обстоятельным описанием всея империи, выключая Сибирь, на которую еще сверх того два или три года употребить должно будет» (Ломоносов, 1955, т. 9, стр. 215). Таким образом, по мысли М. В. Ломоносова, атлас должен был не только давать верное изображение страны. Такие же мысли, но в менее определенной форме высказывал ранее И. К. Кирилов. М. В. Ломоносов же ясно понимал необходимость «политических и экономических» описаний, которые были бы всем полезны и показали бы «внутренние избытки, сообщения, кои действительно есть, кои вновь учреждены, либо в лучшее состояние приведены быть могут, и чтоб вдруг видеть можно было, где что взять, ежели надобность потребует» (Билярский, 1865, стр. 466).

М. В. Ломоносов предлагал широкие мероприятия, осуществления которых добивался с большой энергией и последовательностью. Как мы видели, в первой же его инструкции Географическому департаменту он обращал внимание на подготовку кадров. К этому важнейшему вопросу, для разрешения которого почти ничего не делали его предшественники, М. В. Ломоносов возвращался неоднократно и впоследствии, продолжая пристально следить за обучением студентов Географического департамента (Гнучева, 1946, стр. 67—69).

Работы по исправлению атласа 1745 г. М. В. Ломоносов пытался вести в разных направлениях. Как ученый, занимавшийся точными науками, М. В. Ломоносов видел, что одним из наиболее слабых мест выпущенного атласа является недостаточное количество астрономически определенных географических пунктов. В связи с этим он обратился 18 октября 1759 г. к К. Г. Разумовскому с предложением послать адъюнктов Я. Шмидта и А. Д. Красильникова со студентами и геодезистами для определения долгот и широт «знатнейших мест России», список которых должен был составить Географический департамент (Ломоносов, 1955, т. 9, стр. 207). Но это предложение, хотя и было одобрено, осталось неосуществленным. В 1760, 1763 и 1764 гг. М. В. Ломоносов вновь ставил этот вопрос, предлагая послать с этой целью две-три экспедиции в намеченные им пункты. В последнем проекте намечались две экспедиции с расширенной программой, в которую, кроме астрономических определений, входили сбор сведений в соответствии с разосланной ранее Академией наук анкетой и описание природы. Экспедиции должны были посетить 47 пунктов.

Эти проекты также не были осуществлены. В 1761 г. помешала отправка в Сибирь отрядов для наблюдения за прохождением Венеры через диск Солнца; этим отрядам были переданы почти все астрономические инструменты, они поглотили и основные кадры. В дальнейшем осуществление намерений М. В. Ломоносова задерживалось из-за отсутствия поддержки со стороны Академии (Гнучева, 1946, стр. 72—73). М. В. Ломоносов, но-видимому, собирался продолжать борьбу за свои предложения. По крайней мере 28 января 1765 г., незадолго до смерти, он требовал, чтобы ему прислали его последний проект об организации географических экспедиций.

Неудачные попытки М. В. Ломоносова все же не прошли бесследно; они подготовили почву для академических экспедиций 1768—1774 гг., производивших астрономические определения большей частью в местах, упомянутых в проектах М. В Ломоносова (Перевощиков, 1854а, стр. 33).

Не ограничиваясь проектом посылки экспедиций, М. В. Ломоносов запрашивал с мест разнообразные сведения, необходимые для составления ландкарт и описаний к ним. По его инициативе, 26 мая 1759 г. Академия послала запрос в Синод о предоставлении данных об имеющихся церквях и монастырях, а в Сенат — просьбу разослать указ в губернии о присылке ответов на 13 вопросов, чтобы выяснить: «сколько в каждой губернии и провинции уездов, сел и деревень и сколько в каждом селе и деревне дворов с числом душ для знания величины оных и для отвращения главных погрешностей, чтобы на карте не назначить малого, и не пропустить большого места» (Ломоносов, 1955, т. 9, стр. 193—196). Позднее (в 1764 г.) он предлагал использовать также офицеров, посланных для производства ревизии, которые могли бы сообщить сведения для атласа о селах и деревнях (Ламанский, 1865, стр. 127—128).

Картографические работы в Географическом департаменте при М. В. Ломоносове велись с большой настойчивостью.

Я. Штелин, занимавшийся по поручению Конференции Академии наук вопросом о состоянии картографических работ Географического департамента, сообщил 31 марта 1766 г., что он нашел 12 уже составленных новых карт и пять карт в работе. Из готовых карт четыре были сданы в гравировку еще в 1763 г., три карты были апробированы Академией наук и готовы к сдаче в гравировку, остальные пять карт еще не были просмотрены (Гнучева, 1946, стр. 202—203). Тем не менее за время с 1758 по 1765 г. ни одна карта Академией наук издана не была. М. В. Ломоносов приписывал это противодействию своих врагов. Его жалобы президенту Академии наук свидетельствуют о том, насколько тяжела была обстановка, в которой ему приходилось работать (Билярский, 1865, стр. 579—585, 049-0101).

Законченные карты в течение года (1762—1763) лежали без движения по вине Комиссии, которая в отсутствие болевшего в то время М. В. Ломоносова должна была их рассмотреть. Ограничившись незначащими замечаниями, высказанными главным образом Г. Миллером, Комиссия, не пытаясь устранить их, задержала передачу карт в печать (там же, стр. 573). Наконец, 17 апреля 1763 г., по настоянию вернувшегося к исполнению обязанностей М. В. Ломоносова, К. Г. Разумовский издал распоряжение печатать карты, даже если «в них какая маловажная и погрешность сыскаться могла, которая со временем исправлена быть может» (Ломоносов, 1955, т. 9, стр. 759). Но и после этого карты по-прежнему не печатались. Как сказано в упомянутом рапорте Я. Штелина, из карт, сданных в гравировку на меди в 1763 г., «ни одна не доведена до конца вследствие постоянно получавшихся других работ, всегда срочно требовавшихся Академической канцелярией, и недостатка удовлетворительных грыдыровальщиков» (Гнучева, 1946, стр. 203).

М. В. Ломоносову приходилось сталкиваться и с более крупными неприятностями. Так, например, во время его болезни К. Г. Разумовский подписал приказ (31 августа 1762 г.), которым управление Географическим департаментом передавалось Г. Миллеру, причем отмечалось «нерачение» М. В. Ломоносова. Появлением этого приказа М. В. Ломоносов был, очевидно, обязан И. Тауберту (Ломоносов, 1955, т. 9, стр. 754—755).

М. В. Ломоносов не выполнил распоряжение К. Г. Разумовского, заявив, что приказ «истребован хитростью для некоторых приватных намерений», и рассказал о действительных своих работах (Пекарский, 1873, стр. 777).. Позже, под влиянием тех же людей, Екатерина II хотела поручить реализацию возникшего проекта о «картах продуктов» не М. В. Ломоносову, а И. Тауберту, Г. Миллеру и Г. Н. Теплову, что, впрочем, также осуществлено не было (там же, стр. 787—788).

Подобного рода происки привели к тому, что, несмотря на некоторые положительные результаты, достигнутые М. В. Ломоносовым во время руководства Географическим департаментом (организация обучения учеников и геодезистов, подготовка карт), ему не удалось выполнить план создания атласа, «которым похвалиться можно перед всей Европой» (Ламанский, 1865, стр. 128).

 

Источник—

Греков, В.И. Очерки из истории русских географических исследований в 1725-1765 гг./ В.И. Греков.- М.: Издательство академии наук СССР, 1960.- 425 с.

 

Предыдущая глава ::: К содержанию ::: Следующая глава

Оцените статью
Adblock
detector