(1813 — 1876)
Имя Г. И. Невельского неразрывно связано с освоением великой русской реки Амур, с окончательным доказательством того, что Сахалин — остров, отделенный от материка судоходным проливом, и с присоединением к России огромных пространств Приамурского и Приморского краев.
Невельской родился 23 ноября 1813 г. в семье отставного потомственного моряка. Его детство проходило в усадьбе Дракино Солигаличского уезда Костромской губернии. Служба в морском флоте была семейной традицией, е апреля 1829 г. Невельской поступил в Морской кадетский корпус. В то время корпус возглавлял выдающийся русский мореплаватель и ученый И. Ф. Крузенштерн.
21 декабря 1832 г., по окончании Морского корпуса, Невельской был произведен в мичманы и оставлен для дальнейшего обучения в офицерских классах.
В 1836 г. он окончил их и был произведен в лейтенанты. За тем 11 лет плавал на различных военных кораблях на Балтийском, Северном и Средиземном морях, в том числе девять лет на фрегате «Аврора». В 1846 г. он был произведен в капитан-лейтенанты.
Невельской был не только прекрасным моряком и крупным исследователем, он был прежде всего человеком государственного ума. Из всех русских деятелей на Дальнем Востоке только имя Г. И. Шелихова может быть поставлено в этом отношении рядом с именем Невельского. Но Шелихову удалось объединить усилия многих предпринимателей и промышленников, направленные к созданию Русской Америки. Невельскому пришлось действовать, опираясь только на коллектив своих подчиненных, на свой страх и риск, вопреки установившимся мнениям, вопреки прямым приказаниям из Петербурга.
До исследования Невельского многие ошибочно представляли, что Амур в своем устье не судоходен, а Сахалин не остров, а полуостров. Забыты были «сказы» первых русских плавателей по Амуру. Не обращалось внимание на то, что на изданной в 1755 г. карте Крашенинникова и на изданной в 1802 г. карте Сарычева Сахалин был показан островом. Больше доверяли иностранным мореплавателям Лаперузу и Броутону, которые — первый в 1787 г. и второй в 1796 г. — не смогли из-за встреченных ими малых глубин пройти на север Татарским проливом и потому посчитали Сахалин полуостровом. К этой географической ошибке присоединился и Крузенштерн, который в 1805 г. также из-за встреченных им малых глубин не смог ни найти устье Амура, ни пройти Татарским проливом с севера на юг.
Однако в 1826 г. беглый ссыльный Гурий Васильев спустился по Амуру и прошел на лодке Татарским проливом на юг. Он перезимовал там, снова поднялся на север и в 1828 г. добрался до Удского острова.
Поручик Козьмин, описавший в 1829 — 1831 гг. Удский берег Охотского моря и Шантарские острова, разработал проект исследования устья Амура, основанный на распросах местных жителей.
Как утверждает Тихменев, «доказательства Козьмина и Гурия Васильева в возможности плавания из устья реки Амура тем были важнее, что окончательно разрушали всякое предположение о существовании перешейка между островом Сахалином и рекою и о недоступности устья последней с моря».
Между тем вопрос о судоходности Амура привлекал к себе внимание в связи с торговлей с Китаем. Наконец, это дело было поручено Российско-американской компании, главным правителем которой был в то время Ф. П. Врангель.
В 1846 г. для исследования устья Амура был послан компанейский бриг «Константин» под командой подпоручика корпуса флотских штурманов Александра Гаврилова. Обследование устья Амура Гаврилов производил на шлюпке и двух байдарах. После обследования Гаврилов в письме к Врангелю доносил, что из его наблюдений нельзя делать каких-либо выводов о доступности с моря устья и лимана Амура. Однако на карте, приложенной к рапорту, Гаврилов показал отмели, якобы протянувшиеся от материка к Сахалину.
Николай I, получив донесение об обнаруженных Гавриловым недостаточных для мореплавания глубинах Амурского лимана, о том что Сахалин полуостров и поэтому Амур не имеет никакого значения для России, наложил резолюцию: «весьма сожалею, вопрос об Амуре, как реке бесполезной, оставить». Правительство совершенно перестало интересоваться проблемами Амура и Сахалина.
Из-за этой географической ошибки русское правительство перестало обращать внимание на огромный Приамурский край.
В 1848 г. американский китобой Ройс на судне «Супериор» начал промысел китов в Охотском море и возвратился с огромной добычей. По его следам в 1849 г. в Берингово и Охотское моря вышло уже 154 американских корабля. Американцы стали думать об устройстве своих баз на побережье Охотского моря. Становилось ясным, что русское влияние на этом побережье не обходимо закрепить возможно скорее.
Заинтересовавшись проблемами Дальнего Востока и изучив все, что было о них известно, Невельской добился скромного назначения его командиром военного транспорта «Байкал», который должен был доставить грузы в Петропавловск-Камчатский, а затем остаться для несения сторожевой службы в Охотском море. Невельской надеялся, что во время плавания на «Байкале» ему удастся разрешить волновавшие его проблемы.
Одновременно с назначением на «Байкал» он просил у Меншикова, тогдашнего начальника Главного морского штаба, раз решения после доставки грузов в Петропавловск пройти к Сахалину и произвести исследования в устье Амура. Меншиков сомневался в том, что Невельскому удастся добраться до Петропавловска раньше осени 1849 г., да и смета была рассчитана только на один год плавания. Тогда Невельской решил ускорить свой выход из Кронштадта и как можно скорее добраться до Петропавловска, быстро сдать там грузы и выигранное таким образом время употребить на исследование Амурского лимана, сделав вид, что попал туда случайно.
После назначения на «Байкал» Невельской побывал также у адмирала Ф. Ф. Беллинсгаузена, участника плавания Крузенштерна вокруг света, который сказал ему, что «опись, произведенная Крузенштерном И. Ф. в северной части лимана, а равно и предположение его, что у восточного берега Сахалина существует бар одного из рукавов реки Амур — весьма сомнительны». С запиской от Беллинсгаузена Невельской направился к Врангелю. Врангель, предупредив Невельского о секретности всего этого дела, заявил: «Впрочем, все, что здесь замечательно, это то, что устье реки Амур и ее лиман оказались недоступными». Одновременно Врангель показал Невельскому как доказательство своих слов копию с журнала описи Гаврилова. Этот журнал показался Невельскому неубедительным и лишь укрепил его намерения.
Благодаря исключительной энергии Невельского и его ближайшего помощника лейтенанта П. В. Козакевича постройка «Байкала» была закончена на несколько месяцев раньше срока. 20 июля он уже пришел в Кронштадт из Гельсингфорса [Хельсинки] и начал принимать там грузы.
«Байкал» был двухмачтовым барком, грузоподъемностью 250 г и длиной 94 фута. Всего на «Байкале» вышли в плавание 51 человек, из них 14 мастеровых для Петропавловского порта.
21 августа 1848 г. «Байкал» покинул Кронштадт, 22 — 24 августа из-за свежего противного ветра простоял на якоре, у восточного берега острова Сескара и, зайдя по пути в Копенгаген, 16 сентября стал на якорь в Портсмуте. Здесь Невельской задержался на две недели. Необходимо было проверить хронометры, закупить провизию и теплую одежду для команды.
Из Портсмута «Байкал» вышел 30 сентября и 15 ноября был в Рио-де-Жанейро. Приготовив корабль к трудному переходу вокруг мыса Горн, Невельской 1 декабря вышел из Рио-де-Жанейро, обогнул мыс Горн и, зайдя на пути в Вальпараисо и Гонолулу, уже 12 мая стал на якорь в Петропавловске, совершив переход из Кронштадта за 8 месяцев 23 дня. За это время он простоял на якоре всего 33 дня. Самый длительный переход под парусами (от Рио-де-Жанейро до Вальпараисо) продолжался 62 дня. На «Байкале» не было ни одного больного. Все грузы оказались в прекрасном состоянии.
В Петропавловске Невельского ждало горькое разочарование — он не получил обещанного ему разрешения на опись Амура и Татарского пролива. Невельской решил действовать на свой страх и риск. Он горел своей идеей и сумел заразить этим горением вес личный состав «Байкала». Только 12 мая «Байкал» пришел в Петропавловск, а уже 30 мая, сдал все привезенные грузы и приняв балласт, Невельской вышел в море 12 июня он увидел восточный берег Сахалина а 27 июня, подойдя к мыс; Головачева на северо-западном берегу Сахалина приступил к описи и про меру. Вскоре Козакеви на шлюпке прошел в устье Амура, а сам Невельской тоже на шлюпю прошел на юг до тех мест до которых Лаперуз Броутон доходили с юга таким образом, был» окончательно доказано
что устье Амура судоходно и что Сахалин не полуостров, а остров.
8 августа, считая, что главное сделано, Невельской пошел на север и по пути, подробно описал заливы Счастья и Св. Николая, и сентября прибыл в Аян, где «Байкал» уже считали погибшим. Только здесь, в Аяне, Невельской получил утвержденную Николаем I инструкцию сделать то, что было уже сделано — идти в Амурский лиман для проверки описи Гаврилова. Уже 4 сентября в Петербург был послан курьер с донесением о результатах работы Невельского. Когда это донесение «дошло до Петербурга, то ему не поверили, и более других усомнились в истине граф Нессельроде и управляющий в то время делами Северо-американской компании адмирал барон Врангель».
5 сентября Невельской вышел из Аяна и 10 сентября был в Охотске. Сдав «Байкал» Охотскому порту, Невельской отправился в Петербург.
2 февраля 1850 г. Невельской явился в Особый комитет, которому Николай I поручил разобраться в Амурском вопросе. Председатель комитета Нессельроде, военный министр граф Чернышев и директор азиатского департамента Сенявин, ссылаясь на знаменитых предшественников Невельского и на донесение столь же знаменитого адмирала Врангеля, заявили, что Невельской ошибся. По представлению Комитета последовал указ, в котором предписывалось генерал-губернатору Восточной Сибири Муравьеву послать экспедицию под начальством Невельского для устройства зимовья в заливе Счастья, или в какой-либо местности на юго-западном берегу Охотского моря, но отнюдь не в лимане, а тем более на реке Амуре. В этом зимовье Российско-американской компанией предполагалось организовать торговлю с гиляками.
Произведенный согласно положению о службе в Сибири в капитаны 1-го ранга, Невельской добрался до Аяна и оттуда на транспорте «Охотск» вместе с 25 человеками команды 27 июня прибыл в залив Счастья. Здесь 29 июня было заложено зимовье, названное Петровским.
Убедившись еще раз, что залив Счастья неудобен для зимовки судов, Невельской решил искать более удобного места на юге. На шлюпке с шестью вооруженными матросами и переводчиками гиляком Позвейном и тунгусом Афанасием Невельской 12 июля вошел в Амур, 1 августа 1850 г. на мысе Куегда (в ста верстах выше устья Амура) поднял русский флаг и оставил там военный пост из шести вооруженных матросов. Пост был назван Николаевским. Одновременно местным жителям было объявлено, что весь Приамурский край до границы с Кореей, а также Сахалин принадлежат России.
Из Николаевского поста Невельской на оленях перебрался в Петропавловское зимовье, а оттуда на транспорте «Охотск» в Аян и дальше в Восточную Сибирь. В Иркутске Невельской нашел приказание Муравьева ехать в Петербург.
В Петербурге деятельность Невельского опять обсуждалась в Особом комитете, и большинство его членов признало действия Невельского весьма дерзкими и постановило разжаловать его в матросы.
Однако Николай I, выслушав объяснения о важных причинах, побудивших Невельского действовать так решительно, наградил Невельского орденом Владимира 4-й степени и сказал: «Где раз поднят русский флаг, он уже спускаться не может».
Собравшийся Особый совет вынес решение, которым предписывалось: Николаевский пост оставить как торговую факторию Российско-американской компании, никакого дальнейшего про движения в этой стране не предпринимать, никаких мест отнюдь не занимать. Российско-американской компании обеспечить Амурскую экспедицию всем необходимым, начальником экспедиции назначить капитана 1-го ранга Невельского.
На пути в третью экспедицию, во время проезда через Иркутск, Невельской женился на Е. И. Ельчаниновой, которая в дальнейшем перенесла с мужем все тяготы его работы и много содействовала созданию хороших отношений с местными жителями.
Работы экспедиции протекали в исключительно тяжелых условиях. Трудно было с жильем, не хватало провизии, не было хороших плавучих средств, и все же исследования продолжались без перерыва.
Произведенные к 1853 г. новые исследования заставили Невельского пересмотреть свои взгляды на значение Амурского бассейна и начать освоение более южных бухт и Уссурийского бассейна.
В этом же году, несмотря на особое правительственное распоряжение не распространяться южнее Амурского лимана, самый юный из участников экспедиции лейтейнант Н. К. Бошняк, посланный Невельским на трех нартах с двумя казаками и одним тунгусом, занял залив Де-Кастри и основал там военный пост.
23 мая Бошняк поднял русский флаг в заливе Хаджи и назвал его заливом императора Николая I (позже Императорская, ныне Советская Гавань). Этот залив по своим глубинам и укрытиям от ветров всех направлений является одной из лучших гаваней мира.
1858 год был годом перелома отношений царского правительства к дальневосточному вопросу. Причиной явилось получение точных сведений о том, что несколько американских военных кораблей направляются к Татарскому проливу для подыскания постоянной базы для своей китобойной флотилии. Штаты экспедиции были увеличены больше чем в пять раз, снабжение намного улучшено. Российско-американская компания получила предложение занять Сахалин.
В особом письме Муравьева говорилось: «Далее Де-Кастри и Кизи идти не разрешено, а главное внимание должно быть вами обращено на Сахалин». Однако ко времени получения этих распоряжений озеро Кизи, залив Де-Кастри, залив Хаджи уже были заняты военными постами Невельского. Можно было лишь усилить их гарнизоны.
15 июля Невельской на транспорте «Байкал» — том самом, который он привел из Кронштадта, вышел из залива Счастья, прошел вдоль восточного берега Сахалина и в августе был в заливе Хаджи. Здесь он оставил унтер-офицера с восемью солдатами. Затем Невельской посетил залив Де-Кастри и отсюда направился сухим путем в залив Счастья, а «Байкалу» поручил содействие осмотру участниками экспедиции западного берега Сахалина и крейсерство в Татарском проливе. По этому поводу Невельской отметил, что на «Байкале» в 1849 г. был открыт вход в Амур, в 1850 и 1851 гг. основано Петровское зимовье и занято устье Амура, в 1853 г. совершено первое крейсерство русского корабля в Татарском проливе.
26 августа в залив Счастья пришел корабль Российско-американской компании «Николай». Приехавший на корабле майор Н. В. Буссе сообщил Невельскому, что в Петербурге из-за политических соображений десант на Сахалин предполагают высадить на западном или восточном его берегу, но отнюдь не в заливе Анива. Тем не менее 22 сентября Невельской на «Николае» подошел к Томари-Анива, крупнейшему поселению на южном берегу Сахалина, поднял здесь русский флаг и основал под начальством Буссе пост, названный Муравьевским.
1853 — 1855 годы были для России чреваты героическими, но в то же время печальными событиями Крымской войны. Вся деятельность Невельского в эти годы направлена была к тому, чтобы сохранить за Россией Дальневосточный край. Только Амур и его притоки могли служить в это время внутренними путями сообщений. Именно по Амуру было решено произвести сплав всего необходимого для усиления обороноспособности края.
Генерал-губернатор Восточной Сибири Муравьев распорядился большую часть прибывших в устье Амура людей и грузов перебросить в Петропавловск-Камчатский для его укрепления как базы обороны Дальнего Востока. Невельской настаивал на том, что целесообразнее бросить все средства на укрепление Приамурья, а не Петропавловска, так как «неприятель одной блокадой может уморить там всех с голоду».
Но Муравьев настоял на своем.
20 и 24 августа 1854 г. превосходящие силы англо-французского флота дважды пытались высадить десант в маленьком, плохо защищенном Петропавловске, но были отражены с большими потерями. Поражение у Петропавловска было воспринято в Лондоне и Париже как оскорбление, и 19 мая 1855 г. еще более сильный англо-французский флот появился перед Петропавловском. Но Петропавловск был к этому времени уже пуст: 5 апреля русская эскадра с гарнизоном и припасами ушла в Татарский пролив и оттуда в Амур.
Неприятельская эскадра бросилась в погоню, но русской эскадры не нашла. Неудача англо-французского флота долго разбиралась английскими газетами, однако истина обнаружилась лишь много позднее. Дело в том, что в Англии и Франции имелись лишь карты Лаперуза и Броутона, судя по которым исчезновение русских кораблей казалось необъяснимым. Таким образом, открытие Невельским пролива между Сахалином и материком спасло русские корабли от неминуемой гибели.
Заключенные с Китаем сначала Айгуньский (1858), а затем Пекинский (1860) договоры окончательно закрепили русские границы на Дальнем Востоке. Все это громадное дело на свой страх и риск начал и закончил молодой русский офицер, пришедший на Дальний Восток на маленьком транспорте «Байкал», на котором и команды-то было всего 37 человек.
Невельской обладал удивительной способностью заражать энтузиазмом своих подчиненных, удивительным умением обращаться с местными жителями. Весь присоединенный к России край был занят отрядами Невельского без единого выстрела. Напротив, местные жители всегда и во всем помогали Невельскому.
Казалось, после таких заслуг деятельность Невельского должна была быть надлежащим образом оценена. Однако случилось иначе.
Невельской, умевший ладить со своими подчиненными, не умел ладить со своим начальством. Муравьев, сначала помогавший и даже защищавший Невельского и продолжавший осыпать его похвалами, как только кончилась Крымская война, закрыл Амурскую экспедицию. Начальником нового края был назначен не Невельской, а контр-адмирал В. С. Завойко.
Невельской же, назначенный начальником штаба Муравьева, прекрасно понимал, что это назначение фактически является отстранением от дел. И действительно, когда Муравьев со своей свитой возвратился в Иркутск, Невельской остался на Амуре в качестве частного лица без всяких служебных обязанностей.
Летом 1856 г. он покинул край, в освоение которого вложил столько любви и энергии.
Жесток был удар, но, возвратившись в Петербург, Невельской видел, как маленькие, основанные им военные посты превращались в многолюдные поселения. Основанный им в 1850 г. Николаевский пост в 1856 г. превратился в город Николаевск-на-Амуре. Это было для Невельского лучшей наградой.
Последние двадцать лет своей жизни Невельской прожил в Петербурге. Он был назначен членом Морского технического комитета и произведен в адмиралы. Однако к деятельности, которая соответствовала бы его дарованиям и энергии, его не допускали. 17 апреля 1876 г. Невельской умер.
После себя Невельской оставил книгу, в которой подробно изложил вопрос о Приамурском и Приуссурийском краях и событиях, сопровождавших их освоение. Невельской глубоко ценил работу своих сотрудников и понимал, что без их энтузиазма, без их преданности делу многого он не смог бы сделать и поэтому назвал свою книгу так: «Подвиги русских морских офицеров на крайнем востоке России».
Лучшие люди — современники Невельского — Герцен, Чернышевский, Добролюбов, декабристы Бестужев, Волконский, Пущин — не раз вспоминали Невельского с уважением и теплом. В 1897 г. во Владивостоке по всенародной подписке был постав лен памятник Невельскому и его сподвижникам. Всенародное признание сказалось и в том, что перед первой мировой войной один из строившихся легких крейсеров был назван именем Невельского.
13 августа 1950 г. на мысе Куегда, там, где 100 лет назад Невельской впервые поднял русский флаг, на главной площади Николаевска-на-Амуре воздвигнут памятник достойному сыну нашего народа Геннадию Ивановичу Невельскому. Именем Невельского и его сотрудников названы многие места на географических картах: прежде всего открытый им пролив, соединяющий Татарский пролив с Амурским лиманом, и мыс, выступающий в этот пролив со стороны материка. На Сахалине имя Невельского носят вторая по высоте вершина острова, залив и город Невельск на юго-западе острова.
—Источник—
Отечественные физико-географы и путешественники. [Очерки]. Под ред. Н. Н. Баранского [и др.] М., Учпедгиз, 1959.
Предыдущая глава ::: К содержанию ::: Следующая глава
